– Конечно, – невозмутимо кивнул Рикард. – Оставила меня на съедение мэрской семейке. Насилу вырвался, аж ботинок потерял.
– Знаешь что?! – взорвалась я. – Смени работу, в цирке наверняка есть место!
– Никки, – посерьезнел Рикард, – я тебе говорю правду. Я бы не полез к Флоренции, меня мало волнуют замужние дамочки. Их мужья потом приходят мериться рогами, а я свои еще не отрастил. Мы разговаривали, она полезла целоваться, я с такого поворота знатно обалдел, и потом ты чуть не убилась на балконе. Все.
– Нет, не все, – отрезала я. – Ты купил мою лавку. Ты знал о Дрю и ничего мне не говорил, издеваясь. Из-за тебя меня ненавидит мэр. И, казалось бы, вот он, прекрасный момент: меня ничто в Эрстен-граде не держит, можно хватать и увозить – но ты меня не пускаешь! Доволен?
– Никки, – Рикард силой отобрал у меня лопатку и развернул к себе лицом, – ты устала. Расстроена. Но мы оба знаем, что ты не думаешь так, как говоришь.
– Тебе виднее. – Я пожала плечами, снова отвернувшись.
– Ага, – довольно согласился Рикард и ухватил горячий блин.
Обжегся, выругался, уронив добычу, и трагично вздохнул. Я мстительно фыркнула.
– Новый взять нельзя, да? – жалобно протянул он.
Я бы, может, и повелась, если бы не была так расстроена и зла. С пожара прошло три дня, и это время показалось настоящим адом. Рикард не пустил нас с Камиллой улететь из города. Все деньги были в доме – я снова оказалась без сбережений, так что ничего не оставалось, как подчиниться. К тому же Флоренция Нейстикс наотрез отказалась платить за обслуживание банкета. Но то, как она на меня орала, обвиняя в том, что я лезу не в свое дело, да вдобавок еще и приготовила отвратительнейшие закуски, история отдельная.
Поэтому на время нам пришлось переехать в дом Рета. Никто не знал, куда делся художник, а так как он и раньше был нелюдим, пока что мы могли там жить. Я, Камилла и Рикард. Дрю пока еще был привязан к территории дома, и мне приходилось сидеть у забора, чтобы поболтать с другом.
– Что ж, мой голод останется на твоей совести, – вывел меня из размышлений голос Рикарда. – И сюрприз пройдет под урчание живота.
– А, ты еще не все сюрпризы мне показал? – удивилась я.
– Николь! Ты можешь меня послушать или нет? – рассердился он.
– Слушаю. – Я сложила руки на груди.
– Я действительно знаю, какой сегодня день. И хочу тебе кое-что показать. Идем, надо прогуляться.
Я молчала. Рикард протягивал мне руку, словно верил, что я за нее ухвачусь и мы, радостно подпрыгивая, пойдем навстречу рассвету.
– Сырочек, я серьезно. Я не спал трое суток, чтобы это провернуть. Не зли невыспавшегося мужчину. Если мне придется тебя нести на плече, мы снова окажемся на первой полосе газетного листа. Я не буду кусаться, обещаю.
– И целоваться лезть не будешь?
Тяжкий вздох, последовавший за этим вопросом, я оценила. Прямо жертва для Рикарда. Ладно, посмотрим, что такого интересного он откопал. Камилла все равно так рано не спустится.
Наверху что-то грохнуло.
– Что это? – нахмурилась я.
– Пошли! – Рикард быстро схватил меня за руку и потащил на улицу. – Твоя подружка скоро проснется. Не хочу, чтобы она увязалась.
Что-то во всем этом было подозрительное. И у меня даже имелись мысли, с чем оно связано.
Лето в Эрстен-граде почти сменилось осенью. Народу в городе стало существенно меньше, но все равно мне, выросшей среди вечных снегов, было тепло. Даже купаться можно, если дать воде прогреться хотя бы до полудня. Местные, изнеженные жарой, смотрели на это скептически.
Мы вышли из дома и двинулись вдоль набережной к соседней, центральной, улице.
– Куртку? – предложил Рикард.
Я покачала головой. Было свежо и приятно, к тому же рубашка, которую надела с утра, лишь с виду была легкой. И, к слову, она принадлежала Рикарду, все по той же причине – все мои вещи сгорели, а новые купить не успела. В сторону бывшей «Королевы сыра» я старалась не смотреть. Черный полуразвалившийся дом – не то зрелище, к которому я готова. Отметила лишь, что Дрю не видно. Наверное, в подвале сидит. Из всего дома только подвал остался цел, вероятно, благодаря магии, скрытой в нем. Но сыры и все, что там лежало, безнадежно пропахло гарью.
Мы обогнули фруктовый лоток. Владелец уже выкладывал на него товар. Узнал меня, сочувственно улыбнулся и с искренней улыбкой протянул кулек с клубникой. Я и смутилась, и расстроилась одновременно. Вот уж не думала, что в городе столько людей, которые меня знают. Весть о том, что случилось с лавкой, разлетелась мгновенно. Наверное, они все представляли себя на моем месте и оттого сочувствовали активнее.