Константин Петрович, доселе молчавший, вдруг подал голос и задумчиво пробормотал в ответ на Горынычеву тираду:
– И сказал Иван Сусанин полякам: «Водки, ребята, не обещаю, но погуляем славненько!..»
На шутку никто не отреагировал. Константин Петрович пожал плечами и четверка землян нерешительно двинулась к Змею.
Глава 18. Катастрофа в синем небе и спасение… не для всех
Лететь на Змее Горыныче оказалось не очень удобно, но вполне безопасно – шершавая чешуя не скользила. Вот только Брок забеспокоился, не протрет ли она ему брюки до дыр. Он устроился на средней шее Горыныча, левую заняла Сашенька, на правой сидели Костя и крепко прижавший к себе сына Константин Петрович.
Держались за маленькие крепенькие рожки, росшие на головах у Змея. Тому это доставляло мало удовольствия, но он терпеливо сносил неудобства. А вот когда Брок стал вдруг всё сильнее и сильнее сжимать ему шею коленями и передавил сонную артерию так, что в глазах стало мутиться – причем, почему-то во всех шести сразу, – дракон не выдержал и прохрипел:
– Нельзя ли поосторожнее, коллега? У меня дома восемь детей!
– Вот именно, – фыркнул Брок. – И ты мне говоришь про осторожность?! – но давление коленей всё же ослабил.
…Внизу всё еще тянулся лес, хотя летели они уже полчаса – пунктуальный сыщик не забыл засечь время. Он подумал, сколько бы они топали пешком, да еще если бы этот лес обходили! Правда, скорость полета Горыныча была не столь уж и большой – верст двадцать в час… Возможно, четверо пассажиров, несмотря на заверения Змея, были не такой уж легкой ношей.
– Может, остановимся, передохнешь? – спросил сердобольный Брок.
– Не надо, скоро уже… – тяжело дыша ответил Змей Горыныч.
– Пыхтишь, как паровоз!.. – не унимался земной сыщик. – Садись давай!
– Куда тут сядешь?.. – фукнул Змей. – Крылья порву…
– А чего лес-то не кончается? Может, ты направление неправильно выбрал?
– Правильно… – запыхтел Горыныч. – Вон, уже край виден… Слушай, мне говорить тяжеловато… Помолчи, а?.. Или расскажи лучше, что ты придумал?.. Чего мы к этому… магу летим?
– Откровенно говоря, я и сам не знаю. Но интуиция мне подсказывает, что в данной ситуации это единственное верное решение. Вот смотри… Кто нам здесь вообще может помочь? Местное население? Но ты и сам прекрасно видел, что оно малообразовано, малокультурно и вообще, мягко говоря, не вызывает большого доверия…
– Да уж!.. – фыркнул Горыныч и, сбив дыхание, неловко замахал крыльями, отчего все четверо пассажиров едва не свалились и дружно взвизгнули.
– Ты молчать хотел?! – заорал Брок. – Вот и молчи! А не то я тоже сейчас замолчу! Навеки!..
Змей Горыныч виновато помотал головой. Брок подулся для порядку с полминуты и продолжил:
– Так вот, дикари эти… ну, местные жители, мне сами и рассказали, что были бы вообще деревянными по уши, кабы не чудик один, живущий неподалеку. Он их и учит, и лечит, и товар какой-никакой безвозмездно подбрасывает. Дед Мороз такой всепогодный. Спонсор-альтруист. Хотя, лично я в бескорыстие не очень верю, – возможно, и он имеет какие-нибудь свои интересы… Но это не суть. Главное, что он парень – не дурак, это очевидно. И кое-что может – факт. И знает тоже. Вот. Вывод напрашивается сам, к кому нам лететь. Согласен?
Змей Горыныч осторожно кивнул.
– Вот то-то же, – подытожил Брок и, глянув вниз, радостно закричал: – А вот и деревня ихняя! Ой, а чего это они?!
Внизу и впрямь проплывали нехитрые сельские постройки. Из них выбегали люди, задирали к небу головы, размахивали руками и тыкали вверх палками. И тут возле уха сыщика что-то просвистело. До него сразу дошло, что в руках у аборигенов отнюдь не палки. Он сразу же вспомнил, что рассказывал дракон о своем прошлом сюда прилете и заорал тому на ухо:
– Ты чего же, дубина трехголовая, над деревней-то полетел?! Забыл, чем тебя здесь встречали?! Всех нас угробить захотел, сыщик-прыщик, мать твою?!..
– Блин! Забыл, прости!.. Умудохался, всё из голов вылетело… Держитесь! Иду на прорыв!!!
И Змей Горыныч изо всех сил замахал крыльями. Но вокруг него уже вовсю свистели стрелы, летели камни. Четверка землян распласталась по змеиным шеям, вжав лица в жесткую чешую.
Тело Горыныча вздрогнуло. Раз, потом другой, сильнее. Послышалось шипение, словно из пробитой автомобильной камеры. Змея бросило вбок. Он стал крениться влево. Завизжала Сашенька. Брок приоткрыл левый глаз и тут же зажмурился снова. Он успел заметить, что левое крыло дракона пробито насквозь в двух местах и неестественно подогнуто.
– Змеюшка, ты как?! – запричитал Брок. В ответ послышалось всё то же протяжное, полное страдания и боли шипение. Земному сыщику с трудом удалось разобрать сквозь него что-то членораздельное. И это «что-то» отнюдь не обрадовало его. Горыныч сумел простонать лишь одно: «Падаем!..»
Но все и так уже это поняли. Еще сильнее завизжала Сашенька, справа ей вторил Костя, басовито орал Константин Петрович. Еще кто-то выл так, что у Брока стало закладывать уши. Он хотел уже было возмутиться, когда понял, что воет сам.
Из всех трех пастей Змея Горыныча вместе со скорбным шипением вырывался траурно-черный дым. Снизу могло показаться, что падает сбитый трехмоторный самолет. Но снизу эту картину могли наблюдать лишь местные жители, которые никогда не видели трехмоторных самолетов. Хотя, они определенно радовались увиденному – прыгали дети, обнимались женщины, потрясали пращами и арбалетами мужчины. К счастью, никто из них не бежал к месту предполагаемого падения жертвы. Дракона они всё же боялись. Даже подбитого.
Брок вспоминал какую-нибудь молитву. Молитва не вспоминалась. Вспомнилась лишь строчка из старого российского гимна: «Боже, царя храни!» Брок быстренько переделал ее в нечто более уместное и зашептал: «Боже, меня храни!» Тут же устыдился и добавил: «И Сашеньку!» Затем вспомнил про двух Константинов, но ничего более добавить не успел, потому что со страшным шумом ушел под воду. Рожки Горыныча вырвались из рук, поток воды сорвал сыщика с шеи дракона и завертел вокруг всех осей.
Брок отчаянно забарахтался и открыл глаза. В воде мелькала зеленая чешуя, чьи-то ноги, затем руки, забурлили вокруг пузыри воздуха… Сыщик несколько долгих секунд не мог сообразить, где же, собственно, поверхность, куда ему плыть? Помог известный закон Архимеда, недвусмысленно подтолкнув тело Брока в нужном направлении.
Сыщик, отфыркиваясь, вынырнул на воздух. Вокруг бурлила река, которая и спасла путешественников от неминуемой гибели. «Вот только надолго ли?» – невесело усмехнулся Брок. До берега было не очень далеко, но не спасаться же самому, бросив товарищей, забыв о собственной дочери!.. «Ирусик меня сразу пристукнет, если я вернусь без Сашеньки!» – вспыхнула мысль, и сыщик даже застонал от стыда за то, что мог сейчас подумать такое.
Он завертел головой. Вот что-то светлое показалось из воды метрах в пяти от него. Показалось и сразу же стало истошно визжать. Брок облегченно вздохнул, узнав голос дочери. Недалеко от нее вынырнул Константин Петрович, тут же нырнул снова и вернулся на поверхность уже с Костей подмышкой. Мальчик судорожно кашлял. «Слава Богу, все живы!..» – прошептал сыщик, но тут же хлопнул себя по лбу. Все?! А Горыныч?!..
И тут, будто услышав его мысленный вопль, над речной гладью, словно рубка подводной лодки, показался спинной гребень дракона, а затем и сама спина. Змей Горыныч не шевелился. Ни одна из его голов так и не поднялась над водой. Между тем его бездыханное тело медленно уносило течением.
Продолжала вопить Сашенька. Между нею и барахтающимся кашляющим Костей метался Константин Петрович, словно играл в водные салочки.
– Не до игр сейчас, – пробурчал сыщик и стремительным кролем ринулся наперерез туше Змея Горыныча. Он догнал тело коллеги быстро. Забраться на скользкую спину было сложней. Но всё же ему это удалось с третьей или четвертой попытки. Боясь вновь свалиться в воду, Брок медленно и осторожно пополз к средней шее, на которой совсем недавно сидел. Шея, как и две другие, была опущена в воду. Головы Змея, соответственно, также оставались под водой. Сыщик обхватил шею пресмыкающегося друга и потянул ее на себя. С таким же успехом он мог бы пытаться выдернуть из земли столетний дуб. Но Брок всё тянул и тянул за чешуйчатую шею, пока окончательно не выбился из сил. Тогда он прижался к шершавой чешуе всем телом и дал волю скупым мужским слезам, совсем незаметно, но всё-таки повышая чуть-чуть уровень воды в реке.