Сасаока откашлялся.
– Да. Это деньги за лошадь.
– Судя по всему, чек вы обналичили, а что стало с деньгами после?
– Разумеется, я их вернул. Господину Какимото.
– В какой форме? Перевели на его счет?
– Нет, вернул живыми деньгами. Привез ему домой.
– Когда это произошло?
– Дайте вспомнить… Уже довольно давно. Кажется, в конце июля.
– У вас сохранились какие-нибудь расписки, подтверждающие это?
– Когда я взял чек, то написал расписку в его получении, поэтому, вернув деньги, получил ее обратно.
– Она у вас есть?
– Нет, я ее выбросил. Зачем она мне? Только напоминание об этой злополучной истории.
Сасаока вновь посмотрел на часы. Сделано это было очень демонстративно. Видимо, хотел намекнуть, что пора закругляться.
– Последний, чисто формальный вопрос, – сказал Кусанаги, сделав ударение на «формальный». – Не могли бы вы рассказать, что делали в течение десяти дней, начиная с восемнадцатого августа, чем подробнее, тем лучше.
Сасаока слегка покраснел. Но по-прежнему смотрел, не опуская глаз, на детективов, любезно улыбаясь.
– Значит, вы все-таки меня подозреваете!
– Извините. Но с точки зрения людей, расследующих преступление, все так или иначе причастные – подозреваемые.
– Надеюсь, вы скоро вычеркнете меня из этого списка. – Сасаока раскрыл лежавший под рукой деловой ежедневник. – Вас интересует начиная с восемнадцатого…
– Да.
– Отлично! У меня есть алиби.
– Какое алиби? – спросил Кусанаги.
– Как раз в тот день я улетел в Китай. На две недели. Вот, видите, здесь все зафиксировано. – Он протянул ежедневник, раскрытый на соответствующей странице.
– Вы летели один?
– Ну что вы! Разумеется, с деловыми партнерами, вчетвером. Если пообещаете не беспокоить их понапрасну, я сообщу вам телефоны.
– Конечно, обещаем.
– Тогда подождите минутку. – Сасаока поднялся и исчез за перегородкой.
Кусанаги переглянулся с сидевшим рядом Оцукой. Молодой следователь с сомнением покачал головой.
Вскоре Сасаока вернулся. В руках он держал объемистую папку для визиток.
– Вылетали из Нариты? – спросил Кусанаги, переписывая имена и телефоны с визиток, на которые указал Сасаока.
– Да.
– Какой рейс?
– Около десяти утра. Впрочем, я уже в восемь был в аэропорту. Мы договорились встретиться в половине девятого.
– Понятно.
Кусанаги мысленно посчитал время. Синъити Какимото выехал из дома в шесть утра. Возможно ли было подловить его по дороге, убить, сбросить тело в Тыквенное озеро, отогнать машину в Сайтаму, а после успеть к восьми часам в аэропорт?
Ему хватило нескольких секунд, чтобы прийти к выводу – это невозможно.
7
Отправив в рот горсть попкорна, неизвестно почему завалявшегося у Югавы, Кусанаги похлопал ладонью по спинке металлического стула.
– Все равно, что ни говори, тип – подозрительный. Кроме него, никого на примете, – сказал он, после чего хлебнул из чашки растворимого кофе. Из-за водопроводной воды у кофе был сильный привкус железа, но сегодня сыщик был не в том настроении, чтобы предъявлять претензии.
– Однако у твоего противника несокрушимое алиби, – сказал Югава, стоявший у окна с чашкой в руках.
Редкий случай – окно было раскрыто. Легкий ветерок колыхал штору, полы белого халата, теребил его коричневатые волосы.
– А тебе не кажется это странным? Именно в тот день, когда исчезает Синъити Какимото, этот тип улетает в Китай.
– Если это случайное совпадение, ему крупно повезло. Не будь у него алиби, представляю, какой бы ты устроил ему допрос с пристрастием!
– В наше время это не практикуется.
– Ну уж и не знаю… – Югава, продолжая держать чашку, повернулся в сторону окна. Лучи заходящего солнца коснулись его лица.
Кусанаги вновь запихнул в рот горсть попкорна.
Он тщательно изучил алиби Сасаоки, и все им сказанное подтвердилось. Сотрудники фирмы, сопровождавшие его в путешествии, согласно показали, что восемнадцатого августа в половине девятого они встретились с ним в аэропорту. Разумеется, во время путешествия он не мог тайком вернуться на родину.
Однако, с точки зрения мотивов преступления, Сасаока вызывал наибольшие подозрения. Брокер, на которого он указал, сообщил, что действительно разговоры о покупке скаковой лошади велись, но ничего конкретного. Больше того, он впервые от детективов услышал о якобы предполагавшейся покупке на паях.
После изучения окружения Сасаоки выяснилось, что до этого лета у него были серьезные долги перед несколькими финансовыми организациями. Однако летом он смог полностью расплатиться со всеми. Кусанаги предполагал, что часть из десяти миллионов иен, полученных у Какимото, пошла на уплату долгов.
Но сейчас он был вне досягаемости. Как ни крути, он не мог физически совершить преступление.
– Кстати, ты выяснил то, о чем я тебя просил? – Югава повернулся в сторону комнаты. – О грозах.
– А, это… Разумеется, узнал. – Кусанаги достал из внутреннего кармана блокнот. – Но какое это имеет отношение к нашему делу?
– Не важно, скажи, что ты узнал.
– Между прочим, не так просто добывать информацию, когда не знаешь цели. – Кусанаги открыл блокнот. – Начиная с июня…
– Достаточно с августа, – резко оборвал его Югава.
Кусанаги недовольно взглянул в лицо приятеля, но не понял, что оно выражает, – тот стоял против света.
– Ты говорил про лето. Вот я и спрашивал, начиная с июня.
– Спасибо. Но все-таки достаточно августа. – Югава невозмутимо поднес чашку ко рту, как будто не замечал раздражения своего приятеля.
Кусанаги, вздохнув, вновь посмотрел в блокнот.
– В середине августа грозы были по всему региону Канто, а именно…
– Ограничимся Токио. Ведь Тыквенное озеро расположено в западной части Токио.
Кусанаги ударил блокнотом по столу.
– Почему ты сразу об этом не сказал? Облегчил бы мне работу!
– Извини, – сказал Югава, – продолжай.
Пробормотав проклятья, Кусанаги вновь открыл блокнот.
– В районе Тыквенного озера в августе грозы были двенадцатого и семнадцатого. В сентябре – шестнадцатого.
– Подожди минутку!
– Что теперь?
– Ты сказал: семнадцатого августа. Точно семнадцатого?
– Все так, – сказал Кусанаги, несколько раз перечитав запись. – А в чем дело?
– Значит, семнадцатого… Семнадцатого августа. А в следующий раз гроза была шестнадцатого сентября…
Югава поставил чашку на стол, сунул левую руку в карман халата и принялся медленно расхаживать по комнате. Правой он почесывал затылок.
– Эй, ты чего? Это все, что тебя интересует? – Кусанаги с удивлением наблюдал за кружащим по комнате приятелем.
Вдруг Югава остановился. В тот же миг замерла и рука, чесавшая затылок. Устремив глаза в одну точку, он застыл как статуя.
И вдруг рассмеялся. Это было так неожиданно, что Кусанаги было подумал, что его приятель рехнулся.
– Сколько дней он был в поездке? – спросил Югава.
– Что?
– Этот тип, которого ты подозреваешь. Как долго он был в Китае?
– Две недели.
– Две недели… Короче, вернулся в Японию в начале сентября.
– Ну и что?
– Нельзя ли предположить, что он совершил преступление после возвращения? Тогда не дающее тебе спать алиби разлетится вдребезги.
– У меня была такая мысль. Но, увы, это невозможно.
– Из-за времени, прошедшего после убийства?
– В общем, да. Специалисты говорят, что, судя по степени разложения трупа, убийство имело место самое позднее двадцать пятого августа. А уж сентябрь точно исключается.
– Вот как? – Югава опустился на стул. – Значит, убийство в сентябре невозможно. Понятно, понятно. – Он вновь засмеялся, плечи его затряслись. – Так и есть. Иначе и быть не могло.