— Ой, Женечка, какой ты у меня! — Ее глаза заискрились радостью.
«…Ты у меня…» Так и сказала. Значит, теперь она принадлежит ему.
— Как ты насчет того, чтобы прямо сейчас в ресторан закатиться? Голова трещит, опохмелиться бы не грех…
— А может, не надо…
Она загадочно улыбнулась ему. Глаза заволокла дымка желания. Она хотела его!
— Что значит не надо?
— У меня есть бутылка вина. Давай прямо здесь по бокальчику и пропустим…
— Не надо вина…
Он встал со своего места, подошел к ней, взял ее за руку и подвел к дивану. Она не сопротивлялась. Ее глаза устремлены были на него, в них резвились похотливые бесята. Она вся была в его власти.
Женя привлек ее к себе. Коснулся губами ее губ.
— Женечка, ты такой… — протянула она восхищенно, подставляя ему щеку.
— Какой?
— Давай, я помогу тебе…
Она отстранилась от него, подбежала к двери, провернула ключ в замке и бегом вернулась к нему.
Ее рука потянулась к «молнии» на платье. Послышался звук разъезжающихся застежек. Еще мгновение, и она осталась перед ним в одних трусиках. Лифчика она не носила.
У Жени перехватило дух. Свершилось! Лена обнажилась перед ним.
Божественно красивое лицо, роскошные волосы, длинная шея, полные упругие груди, тонкая талия, покатые бедра, длинные ноги… И это все для него!
Она сама раздела его, положила спиной на диван. Рукой коснулась его «флагштока», и «знамя» взвилось ввысь. Похотливо улыбаясь, она запрыгнула на него верхом и поскакала… Не думал Женя, что быть конем — это так приятно…
— Ну что, сходим сегодня в кабак? — спросил он, когда все закончилось.
— Нет, Женя, я не могу… — сказала она, натягивая платье.
— Почему?
— Ты же знаешь, что я с Лохматым тасуюсь…
— Завязывай с ним…
— Ну да, легко сказать… Да он же меня на нож посадит, если я брошу его…
— Я сам его на нож посажу…
— Нет, Женечка, тебе это ни к чему… Без меня ты и так не останешься.
Я баба развратная, меня на всех хватит… С тобой мы будем здесь шалить, а с Лохматым на малинах…
— Я не хочу тебя ни с кем делить…
— Не будь эгоистом, Женечка… И вообще, Лохматый предупредил меня. Я, говорит, к Жене твоему претензий не имею. Он пацан хоть и молодой, да ранний. Сам Цирюльник его под опеку взял. И с «пером» на «ты». Но если, говорит, к тебе клеиться будет, я его порежу. Так ему и передай… Вот я тебе, Женечка, и передаю…
— Не боюсь я его…
Лена внимательно всмотрелась в его глаза. И сказала:
— А ты и в самом деле не боишься, — разглядела, значит. — Ненормальный ты какой-то. У тебя что, нервов нет?
— Не знаю. Но я ничего не боюсь. Он и в самом деле ничего не боялся.
Разве что только Лену потерять…
— Железный ты мой… Но ты хоть за меня побойся. Кончит меня Лохматый…
— И тогда он труп…
Он был уверен в том, что вгонит нож в Лохматого, не задумываясь. Убить ублюдка — а что тут такого?…
— Но мне же от этого легче уже не будет…
— Достала ты меня со своим Лохматым… Иди к нему, видеть тебя больше не могу…
— Уже давно бы так, Женечка. Правильно, гони меня непутевую…
Лена нисколько не обиделась на его грубость.
Дешевка она самая настоящая, прошмандовка долбаная. А все недотрогу из себя корчила… И все равно он не мог без нее. Он хотел ее безумно… Да, за такую можно и убить…
Лена приходила к нему каждый день. Выжимала из него все соки и убиралась до появления родителей.
Она заставила забыть его об учебниках и подготовке к экзаменам. Но все равно экзамены он сдал на «отлично». Его зачислили на первый курс архитектурного института. Вместе с ним в этот же институт поступила и Валя.
Валя, Валя… Она так и не поняла, что не нужна ему. Он переспал с ней, но это была случайность. Он просто не мог в ту ночь контролировать себя. А она, дурочка, думает, что у них все серьезно. Поэтому и поступила в один с ним институт. Хоть там будет видать его…
Выходные с утра до обеда Женя проводил на городском рынке. И почти всегда возвращался с добычей. Он научился орудовать остро отточенной монетой, прорезать ею сумки, накладные карманы.
Если бы он нашел вдруг огромный клад, стал миллионером, то и тогда не бросил бы свое воровское ремесло. Восторг, который он испытывал с каждой новой удачей, можно было сравнить разве что с оргазмом. И то не в пользу последнего. Возможно, он заразился вирусом клептомании.
К сближению с другими ворами он не стремился. Но те, в сущности, негласно приняли его в свою среду. Ведь за ним стоял сам Цирюльник. Да и помимо этого, все признали в нем вора, и притом фартового. Только по законам воровского мира он жить пока не хотел. Его устраивал свой собственный мир. Он оставался волком-одиночкой. И нисколько об этом не жалел. Но он знал, что рано или поздно ему придется всерьез приобщиться к «молитве», к своду воровских законов. Это случится, когда он попадет за решетку. А сия злая доля его вряд ли минует. Ведь он не собирался завязывать со своим преступным ремеслом…
Тело Лены нашли ранним утром в городском парке. Его обнаружил мужчина, выгуливавший там собаку, он же и позвонил в милицию. Она лежала на спине с широко распахнутыми глазами, устремленными в небо. Но она ничего не видела.
Нож, вошедший ей в сердце, поставил точку в ее беспутной жизни.
С нее была сорвана юбка, трусики валялись рядом. Перед тем как убить, ее грубо изнасиловали. Насильники и убили. Таковой версии и придерживались ментовские следаки. Но Женя знал, что это не так. Изнасилование — это всего лишь инсценировка. Ее убил Лохматый. Из ревности…
Еще вчера они занимались любовью. А сегодня ее уже нет. В голове у него постоянно крутилась фраза, брошенная ею на прощание. «А ты знаешь, Лохматый, кажется, обо всем догадывается…»
Значит, узнал он все-таки, что она изменяет ему с ним.
Вечером того же дня с пикой в кармане Женя отправился на поиски Лохматого.
Он не был влюблен в Лену. Не питал к ней никаких сильных чувств, кроме полового влечения. А хотел он ее всегда… Он потерял ее. Его лишили ее.
Убивая ее, наказывали его. А никто не смеет наказывать его… Он должен посчитаться с убийцей.