“Я – патриций…” Марк пытался представить, каково это. И не мог.
И шагал дальше все быстрее.
Фаэтон всходил. На бледном, подернутом дымкой небе мутно проступала Селена Секунда, не успевшая уйти за горизонт. Еще в светлом небе виднелись черные треугольники, похожие на флайеры, летящие на большой высоте. Но это были всего лишь ящеры-монокрылы, падальщики, приметившие в бескрайней полупустыне добычу. Неведомо откуда появлялись все новые и новые… Заметили труп песчаного тигра.
– Но если я патриций, то почему меня не искали прежде?
– Не так легко было добраться до базы данных Империи Колесницы и узнать, где ты находишься… – отозвался трибун.
Тело раненого становится все тяжелее. Или отказывал блок компенсатора грузовой платформы? Что делать?.. Нельзя останавливаться. Нельзя быть рабом. О боги, какая тяжесть! Может быть, компенсатор уже совсем не работает?
“Если я сделаю еще один шаг, то упаду…” – решил Марк.
Он сделал и этот шаг, и второй, и третий, но не упал, а шел дальше.
“Я несу его, потому что вызвался сам, а не потому, что мне приказали”, – эта мысль казалась Марку замечательной, особенной. Но в принципе бессмысленной.
– Послушай, друг мой, – сказал трибун. – Если ты сейчас испустишь дух, вряд ли мне это поможет. Отдохни минут десять. Пока все идет великолепно. Если не считать моей изуродованной ноги и мучений Люса.
Марк остановился и тут же рухнул со своей ношей. Песок еще не успел нагреться, но ткань куртки не пропускала холод. Юноша жадно хватал губами воздух, ему казалось, что в легкие не проникает ни капли.
– Моя мать жива? – спросил Марк.
– Нет. Она погибла во время захвата Колесницей Вер-ри-а.
Кажется, он помнил об этом, но постарался забыть. То есть, надеялся, что это не она лежала там, в пыли, среди осколков камня и бетона. От пыли ее лицо и руки стали серыми, только кое-где алые кляксы проступали, набухая, сквозь пыль.
– А мой отец? Как погиб он?
– Его челнок сгорел в момент выхода из нуль-портала.
– Это было убийство?
– Скорее всего.
Флакк замер и приложил палец к губам. Затем извлек из кобуры игломет. Сам Марк ничего не слышал. Ни звука. Даже насекомые, что трещали, шуршали и суетились в сухой траве в прохладные утренние часы, смолкли. Вот именно. Полная тишина. Кто-то подкрадывался к ним. Флакк отстранил Марка, указав глазами на кобуру с бластером. Марк едва заметно кивнул и стал расстегивать кобуру. Но не успел. Зашуршали колючки. Сразу несколько теней мелькнули в воздухе, падая на добычу сверху, с глыб песчаника.
Флакк выстрелил дважды. Кто-то сзади навалился на Марка и подмял под себя. Ухватил за горло, пытаясь сдавить. Не вышло! Рабский ошейник не давал пальцам сомкнуться в смертельном захвате. “Ха-ха!” – мысленно расхохотался раб.
Марк инстинктивно выгнул спину, подтянул колени к животу. Попытался разжать руки нападавшего. Куда там! Сил не хватало. Тогда он резко поддал пятой точкой вверх, голову же, наоборот, пригнул к самым коленям. Нападавшего подкинуло, ноги его потеряли опору. Марк сбросил навалившуюся на него тушу и покатился по песку. Но неизвестный оказался проворен, как песчаный кролик. Миг – и он уже на ногах. Кинулся к Марку. Раб встретил его целой тучей песка. Метил в глаза. Попал. Вскочил. Боднул нападавшего в живот. Отпрыгнул назад. Наконец, рванул из кобуры бластер. Вдавил кнопку разрядника. Ослепительный луч полоснул здоровяка по ногам. Тот завопил.
– Осторожно! – крикнул Флакк.
Марк замер. Вовремя – мог бы сжечь все вокруг.
– Мы одолели, – сказал Флакк.
На песке лежали четыре неподвижных тела. Все темные, загорелые до черноты, в каких-то нелепых тряпках. И у всех – рабские ошейники. Двоих трибун застрелил, третьего прикончил ударом ножа. Лишь один из нападавших – тот, которому Марк отсек лучом бластера ноги – остался в живых и теперь корчился на песке. Лазерный луч прижег сосуды, и кровь почти не шла.
Люс с изумлением смотрел на убитых: сам он не успел поучаствовать в схватке.
– Беглые рабы, – сказал трибун.
– Беглых рабов на Колеснице нет, – тут же возразил Марк.
Флакк пожал плечами:
– Это тебе говорил хозяин. Да, раб не может сбежать, пока господин жив. Но после смерти хозяина… пока ошейник еще не перепрограммировали, что мешает дать деру?
«Когда же хозяин сдохнет…» – Эта фраза сама всплывала в мозгу раба как присказка, как ругательство. На самом деле – тайная мечта. Марк глянул на мертвецов. Выходило – это его товарищи по несчастью. После смерти хозяина удрали, скитались по пескам, ловили песчаных кроликов, потом…