– А это двойное убийство на складе? Там-то ты, надеюсь, не облажался? Выяснил, что произошло?
Вот именно! Если бы сержант это знал!
– Пока достоверно ничего выяснить не удалось. Я думаю, князь убил княгиню и телохранителя из ревности.
Воцарилась тишина. Было слышно лишь слабое жужжание внутренних охладителей капитанского мундира: они работали в максимальном режиме и не справлялись.
– Не слишком удачная версия, – заметил капитан.
– Точно сказать можно лишь одно: княгиня погибла около полуночи. Как и телохранитель. Причина смерти… если отбросить научные термины… их просто раздавили. Всмятку.
– Княгиня Эмилия Валерьевна. В девичестве Эмилия Флакк. Сестра военного трибуна Флакка.
– Патрицианка? – неуверенно спросил сержант.
– Наконец-то! Хотя бы это до тебя дошло! Ты хоть занимался этим делом всерьез?
– Да, конечно… – Сержант судорожно сглотнул. – Я знал, что княгиня с Лация, а князь прежде командовал звездолетом “Изборск”, но полтора года назад ушел в отставку и поселился на планете.
– У них были враги?
– Нет. Я не знаю. Их все любили. Клянусь. Ни одной нити… Какой-то бред. Разве только… Может быть, ее родня была против этого брака? Мне это только сейчас в голову пришло. Я знаю, что патриции Лация никогда не заключают браки с инопланетниками.
– Сержант! Оставьте этот бред при себе.
– Других версий у меня нет. Кроме этих двух. Ревность и месть…
– Что я должен сообщить в столицу Лация, в Новый Рим?
Сержант пожал плечами. Что он мог ответить?
– Достоверно одно: Эмилия Валерьевна мертва. Князь Сергей в коме. Убит так же их телохранитель Тихон Ярунов.
– И все?
– Пока – да.
– А что вы подразумеваете под этим “пока”?
– Пока за дело не возьмется сама метрополия. Вы понимаете, о чем я…
– Вы верите в справедливость патрициев, сержант? – усмехнулся капитан.
Сам он, разумеется, был плебеем.
КНИГА I
Беглец с Колесницы Фаэтона
Глава I
Усадьба барона Фейра
– Вставать! Вставать! – голос хозяина прорвался в безмятежную черноту.
Марк тут же ощутил свое тело – затекшую шею и онемевшие от холода ноги – кто-то опять стащил с него одеяло. Он с надеждой закрыл глаза. С надеждой, что голос почудился, и Марк еще на час или два провалится в спасительную черноту. Рабы никогда не видят снов. Это их особенность. Засыпая, они погружаются в пустоту, где нет ни звезд, ни звездолетов, зато время летит мгновенно.
– Вставать! – окрик вновь прошил мозг раскаленной иглой.
Марк подпрыгнул и выпрямился. Рабский ошейник тут же впился в затылок, не давая откинуть голову назад. Ошейник наверняка придумал изувер, иначе зачем сделан этот острый выступ сзади, который при каждом резком движении впивается в затылок.
Кто-то, наконец, включил лампочку над дверью – тусклый красноватый глазок; в его свете можно было различить копошащиеся фигуры.
– Люс… – позвал Марк приятеля.
– Туточки… – отозвался он.
Люс сидел на полу и рылся в груде пластиковых, отыскивая среди облепленных глиной башмаков свои. При мысли, что сейчас придется запихивать сбитые до крови ноги в эти уродливые раструбы, Марк содрогнулся.
– Держи, это, кажется, твои. – Он протянул приятелю пару. – Много еще морквы осталось на полях?
– Не знаю.
Марк зажмурился и натянул башмаки. Ноги тут же заледенели. Ну, все, теперь их не согреть до вечера. А вечером опять эта комнатуха, нары в два ряда, застеленные подсушенной ботвой маисоли, и ворочанье с боку на бок, пока не провалишься в спасительную черноту. Говорят, другие люди видят сны… Другие, но не рабы.
Марк направился к железной низенькой печурке. В нее вечером заложили два термопатрона. Но ресурс у обоих вышел еще на прошлой неделе, и теперь они излучали лишь остаточное тепло. Бока печурки едва нагрелись, мокрая одежда, наваленная на нее грудой, почти не сохла. Марк отыскал свою куртку. Так и есть – вся мокрая. Только глина на обшлагах задубела, но Марк не стал ее отколупывать.
– Вот зараза, – пробормотал Люс, накидывая на плечи ветхую одежонку. – Неужто нельзя запихать с вечера нормальный термопатрон?
Вопрос, разумеется, был риторическим.
Дверь распахнулась, ворвался ледяной воздух с улицы. На пороге стоял громила Жерар в куртке из псевдокожи, отороченной мехом, в широких рыжих непромокаемых штанах. На ногах – блестящие, начищенные, все в капельках влаги – вечные башмаки. Разумеется, они не вечные… но могут служить лет десять. А может и больше. Протискиваясь наружу мимо Жерара, Марк с завистью глянул на эти башмаки. Ноги у Жерара наверняка так и пышут жаром. Получилось что-то вроде каламбура. Марк скривил губы.