– С какой стати?
– Я покажу тебе одну парочку. – Шатун бросил взгляд на дверь, из которой они вышли, и заговорил тише: – Они работали на меня, кое-что перевозили. Сегодня ночью груз пропал, и они – главные подозреваемые.
– Я-то здесь при чем?
– Я хочу, чтобы ты посмотрел на них.
– С какой целью? – ровным счетом ничего не понимая, удивился Матвей.
– Ты едешь или нет?
– Мне здесь есть чем заняться, – замотал головой Матвей.
– Боишься? – глядя ему в глаза, напрямую спросил Шатун.
– Среди других причин эта тоже имеется, я же не одноклеточная амеба.
– Я гарантирую, с тобой ничего не случится. Пойдем. – Шатун сделал шаг к выходу. – От твоего решения зависит судьба людей, о которых я сказал. Ты ведь не хочешь кому-то сделать плохо?
– Смотря кому, – уклончиво ответил Матвей. – Если они такие же бандиты, то почему бы и нет?
– Ты сказал, такие же? – напрягся Шатун.
– Угадал. Я навел о тебе справки.
– Это лишь добавляет тебе в моих глазах авторитета, – успокоился Шатун. – Но в отличие от меня эти двое не делали ничего противозаконного.
– Тогда зачем ты хочешь их убить?
– Разве я это говорил? – вскинул брови Шатун. – Они сами могут умереть. Просто мои люди не располагают такими возможностями, как ты, и вынуждены эту парочку пытать. Женщина уже на грани, однако ничего не говорит. Может, она действительно ни при чем?
– Ты не боишься мне об этом говорить?
– Ничуть, – покачал головой Шатун. – После того как ты отказал мне первый раз, я лишь больше стал уважать тебя.
– Я польщен, – съязвил Матвей.
– Так как? – выжидающе уставился ему в глаза Шатун.
– Хорошо, – наконец согласился Матвей. – Только рабочим задачу уточню.
Он вернулся в кабинет и огляделся. Аслан сидел на его месте, прижимая к животу руку, и раскачивался из стороны в сторону. Рядом стояли бригадир и его дружок Нурали.
– Чего опять? – спросил Матвей, глядя на установленную дверь.
– Все нормально! – заверил бригадир.
– Вижу. Мне надо на некоторое время отлучиться. Пока начинайте ламинат укладывать…
– Все сделаем, – кивнул бригадир.
– Место для офиса удачное, – как бы между прочим похвалил Шатун, когда они вышли на улицу.
– Не люблю, когда мне намекают об осведомленности, – предостерег его Матвей. – В какой-то мере это можно считать даже угрозой. Так что не напрягай…
– На моей поедем, – заметив, как Матвей вынул ключи от машины, засуетился Шатун, – так удобнее.
– Не тебе решать, как удобнее, – стал злиться Матвей, уверенный, что поступает опрометчиво, тратя время на этого человека.
– Нехорошо так разговаривать с потенциальным клиентом, – натянуто улыбнулся Шатун, пытаясь как-то разрядить обстановку.
– Не думаю, что наше знакомство будет иметь какое-то продолжение.
– А если нет? – Шатун показал на услужливо открытую водителем дверцу лимузина.
– Если нет, то посмотрим, – устраиваясь на кожаном сиденье, вздохнул Матвей.
Силясь согреться, Добрый перевернулся на правый бок и подтянул под себя ноги. Клейкая обшивка старого грязного дивана источала запах мочи, пота и чего-то перекисшего, а торчащие из его глубины пружины не давали расслабиться. Они издавали хруст и скрип при любом шевелении, впивались в бока. Намокшая ночью одежда противно и мерзко прилипала к налившемуся под утро жаром телу. Добрый выбрался из-под тряпья и сел. Судя по сереющим квадратам окон, было раннее утро. «Мать наверняка не спит, – с досадой подумал он. – Интересно, как Сухарю удалось узнать мой адрес? Глупый вопрос, мать – единственный человек, который может это сказать. А если она ни при чем, а Сухарь вышел на меня через Алену? Глупости! О ней-то он откуда мог узнать? Общих знакомых у них нет, да если бы и были, Добрый никогда не рассказывал о своих контактах. Остается мама».
Он сунул руку в карман куртки, достал трубку сотового телефона, включил его, но тут же отказался от мысли звонить. У таких людей, как Сухарь, наверняка есть возможность отследить звонок.
Добрый убрал телефон, потрогал лоб, потом щеку. Сомнений не было, у него зашкаливает температура. Еще бы, ведь ночью умудрился проехать на машине почти пятьдесят километров без стекла и в одном тонком свитере! Одежда покрылась ледяной коркой и резала переставшую чувствовать боль руку. Он с трудом после всего выбрался из-за руля и открыл ворота. Каких усилий стоило забраться на место водителя, чтобы въехать в сарай, а потом вновь все закрыть! Он все делал на пределе человеческих возможностей.
«Лишь бы не пневмония!» – подумал Добрый.