Наконец, невдалеке перед нашим взором предстала квадратная башня старой церкви, спрятавшаяся за густыми деревьями. Уилкс остановился напротив, нерешительно оглядел дорогу и пошел дальше. Мы перешли дорогу, нырнули в кусты с противоположной стороны и отправились следом. В четырехстах ярдах от нас начала виднеться деревня, и к ней Уилкс шел уже спокойным прогулочным шагом. Не дойдя до первых домов, он остановился и повернул обратно.
— Кладбище! — прошептал Хьюитт. — Пригнитесь пониже, дадим ему пройти.
Уилкс дошел до ворот кладбища и снова нерешительно огляделся. В этот момент кучка детей, игравших среди могил, смеясь и болтая, вышла из кладбищенских ворот, и Уилкс быстро ушел в противоположном направлении.
— Точно, это то самое место, — сказал Хьюитт. — Нам нужно тихонько туда пробраться, пока он достаточно далеко. Идем!
Мы осторожно перешли дорогу, прошли через ворота на кладбище, и Хьюитт снял с себя очки. Было уже почти восемь вечера, и солнце начало садиться. Уилкс снова подошел к воротам, но не вошел, потому что в этот раз мимо прошел рабочий. Через какое-то время он опять вернулся и зашел.
Трава у могил была высокая, а под деревьями уже сгустились сумерки. Мы с Хьюиттом, затаившиеся в нескольких ярдах друг от друга, чтобы не столкнуться и не попадать, если вдруг придется делать резкие движения, наблюдали за Уилксом из-за могильных плит. В меркнущем свете фигура нашего вора казалась большой и темной, и она тихонько кралась в длинной траве. По дороге задребезжала телега с фонарем, и Уилкс быстро упал на колени и прижался к земле, дожидаясь, пока она проедет. Затем, устало оглядевшись, он пошел прямо к плите, за которой прятался Хьюитт.
Я наблюдал, как темная фигура Хьюитта беззвучно качается по другую сторону камня. Уилкс прошел мимо и опустился у большой выцветшей плиты, покоившейся на кирпичном пьедестале примерно в фут высотой. Длинная трава густо облепила кирпичи. Уилкс просунул в нее свою руку и начал ощупывать поверхность пьедестала. Через несколько мгновений он вытащил длинный кирпич и положил его на плиту. Он снова просунул руку в траву и на этот раз извлек из своего тайника небольшой темный объект. В сгущающихся сумерках я увидел, как Хьюитт встал из-за плиты во весь рост и, вытянув вперед руку, бесшумно подошел к наклонившемуся Уилксу. Тот было собрался положить только что извлеченный из тайника темный объект себе в карман, но решил проверить себя и открыл что-то наподобие шкатулки, — будто бы хотел убедиться в сохранности ее содержимого. Последний лучик света, пробившийся через густую листву, упал прямо на блестящий объект внутри, и Хьюитт молниеносно протянул руку через плечо Уилкса и выхватил украшение.
Мужчина пронзительно вскрикнул одним из тех резких звуков, которые обычно издают внезапно потревоженные женщины. Он тут же повернулся и, как кошка, прыгнул на Хьюитта, но неожиданно для себя встретился с кулаком и отлетел назад, упав спиной на плиту. Тут уже я выпрыгнул из своего убежища и помог Хьюитту связать запястья вора носовым платком. Затем мы повели его, сопротивляющегося и бранящегося, в деревню.
Увидев знакомые лица, он просто вышел из себя, но затем успокоился и признался, что это была «очень чистая работа». Отыскать деревенского констебля оказалось весьма непросто, а сэр Валентин Квинтон ужинал не дома и смог прибыть только через час. Пока мы ждали, Уилкс становился все разговорчивее.
— Как думаете, сколько мне дадут? — спрашивал он.
— Без понятия, — отвечал Хьюитт. — А еще нас наверняка вызовут на допрос, так что, если будете много болтать, это может выйти вам боком.
— О, не волнуйтесь, — теперь уж мне точно все равно. Это справедливое задержание, и я получил по заслугам. Вы были очень добры, одолжив мне три куска. Никогда не думал, что красноперые так делают. Это усыпило мою бдительность. А насчет Голд-стрит, это была шутка?
— Нет, не шутка. По моим расчетам мистер Холламс уже должен быть за решеткой, — месть за вашу с ним небольшую размолвку сегодня днем.