— Крыс, где ты? Помоги!
Но Крысу было некогда. Он грабил. В первый и последний раз в жизни ему представилась возможность безнаказанно хватать что хочешь. И он хватал. Крыс шастал по квартирам и выкидывал в окно всякое добро: кастрюли, подушки, ночные горшки, вилки, катушки, бритвы, костюмы, тёрки для овощей, ковры, домашние тапочки, половые тряпки и многое другое.
Грузовик, предусмотрительно заведенный, уже работал на холостом ходу.
— Нюрочка, — взывал Крот, — помоги! Друзья выбежали из засады.
Крыс, позабыв о своих сокровищах, вскочил в автомобиль, дал газ и покатил по улице. Навстречу, крича, брел Крот. Крыс зажмурился и газанул, прошипев: «Вот тебе новый помощник!». Словно влажной тяжелой тряпкой ударило в радиатор.
А Крыс помчался дальше.
И тогда Слон показал, на что способны активные общественники. Они могут не только всем улыбаться, рыть ямки и сажать деревца! О нет! Многие из них способны, да-да, с виду смирные и безобидные, они способны догнать грузовик, поддеть его бивнями за кузов и перевернуть! Вот что такое активные общественники.
И Слон оправдал свое звание: догнал и перевернул.
Крыс вывалился из распахнувшейся дверцы, но сыщик настиг преступника и схватился с ним.
Иван Иванович хоботом приподнял крышку канализационного люка, и Шарик, изловчившись, швырнул Крыса в круглый колодец.
И лязгнула чугунная крышка, став на место и навсегда отрезав алчного разбойника от нашего лучшего из миров.
— Фу-у, — выдохнул Иван Иванович, утираясь необъятным платком. — Откуда пришел, так сказать, туда и ушел.
— Сила у вас, Иван Иванович! — восхитился Шарик, кивнув на перевернутый грузовик, колеса которого еще вращались.
— Пустое, Шарик. Я убежден, на моем месте так поступил бы каждый.
Сыщик пробормотал, глядя на окно второго этажа:
— Вот ты где! Ну конечно…
Из форточки выплыло тяжелое кольцо, сверкнув красной звездочкой рубина. Нюрка едва тащила краденое, приговаривая:
— Зззо! Зззо! Зззолото!
Шарик выхватил пистолет, тщательно прицелился и выстрелил.
На асфальт упало, зазвенело и подскочило кольцо. От бешеного вращения оно походило на желтый полупрозрачный шарик. Поколесив по тротуару, оно легло набок. И тогда с небес неслышным штопором съехала Нюрка Муха и упала на свои татуированные крылышки лапками, естественно, кверху. И — надо же — прямо в центр золотого кольца!
— Эх, — проговорил активный общественник, — жадность эта самая, понимаете ли… А вы отлично стреляете, Шарик. Муху влет бьете.
Шарик хотел сказать, что категорически убежден в том, что на его месте так выстрелил бы каждый. Но вместо этого почему-то скромно произнес:
— Далеко не убежден, что каждый так умеет стрелять…
Вдруг потемнело, на солнце набежала туча. На нос Шарику капнуло. Сыщику почему-то стало грустно. Заныли раны.
— Дождь будет, — сказал он.
— Ну и прекрасно, Шарик, — воскликнул Иван Иванович, — дождь смоет всю эту сонную гадость, всех разбудит. Давай, дождик, давай!
И, словно повинуясь активному общественнику, природа полыхнула, громыхнула, с сухим шорохом набежал дождь, и всё стало мокрым. Шарик с облегчением сорвал марлевую маску.
Раздался скрип тормозов. Из школьного грузовика посыпались будущие сыщики. Они привезли с собой запах поля и леса. Подбежал Доберман-Пинчер. Из-под бинтов на его голове торчали целебные листья подорожника.
— Рекс Бураныч, разрешите доложить, бандиты обезврежены, — отрапортовал Шарик.
Начальник выдержал паузу и сурово спросил.
— Шутка?
— Простите, что вмешиваюсь, — пробасил Иван Иванович, — но то, что сказал Шарик, — чистая правда. Смотрите.
Он указал на ручей, грязно-белый от сонного порошка. Бурный ручей, ворча, тащил тело Крота.
— Доигрался, — задумчиво произнес Доберман-Пинчер. — Как это он хвалился-то: «Моя сила в том, что я один, ваша слабость в том, что вы друг за друга горой…» — Начальник повернулся к Шарику. — С завтрашнего дня можешь считать себя учеником нашей Школы. Экзамены ты выдержал на земле, под землей и в воздухе. Но смотри у меня: дисципли-инка! Хвост держать пистолетом!
— Есть держать пистолетом!
— Ура-а! — закричали ученики и стали качать сыщика.
— Пустите, я уже налетался! — завопил Шарик клоунским голосом, дергая в воздухе ногами. Все засмеялись, а сыщик обратился к начальнику: — Рекс Бураныч, а может, вы меня все-таки в цирк устроите?
— Нет, — улыбнулся Доберман-Пинчер, — в цирк тебя отдавать опасно: придут зрители развлекаться, а умрут от хохота. Отвечай потом.