Маг бегал довольно шустро, может быть, кроме спиритизма занимался гонками на велосипеде или еще каким спортом. Даже поврежденная нога ему не очень мешала, хотя он всё чаще прихрамывал.
Но и Юрий не уступал, упорно преследуя убийцу по пятам.
Интересно, зачем тот бежит? Думает незаметно сесть в шлюпку? А как он ее спустит?
Может, просто убегает, инстинктивно, как зверь? Или скорее как безумец?
Они очутились на площадке для игры в сквош, затем у турецких бань.
Кажется, Монпелье собрался выбраться по запасному трапу наверх, к шлюпочной палубе.
И Ростовцев вспомнил свои недавние хождения по закоулкам корабля — там был еще один проход…
Француз остановился, чтобы перевести дух, сердце его готово было разорваться, колено горело.
Сейчас по трапу, а там уж — спасение! Не важно, как именно, но он спасется! В неизбежной суматохе сядет в шлюпку и…
И обнаружил, что дорогу ему закрывает Юрий — причем с пистолетом в ладони…
— Спокойно, мсье! Заканчивайте с беготней. Пойдемте отсюда! Наверх! — как ни в чем не бывало распорядился стряпчий.
В ответ послышался издевательский хохот.
— Я значит должен сам себе надеть петлю?
Лицо чародея было в засохшей крови, а под нижней губой наливался синяк, формой повторяющий носок штиблета Юрия. Кровью была замарана и щегольская пижама и халат, кровь засохла на бородке. Но выглядел маг довольным и торжествующим, словно это он держал Ростовцева на прицеле.
— Слушайте, Монпелье, это, в конце концов, просто глупо: с корабля не сбежишь. Вам лучше пойти со мной и сдаться властям.
Монпелье сцепил зубы, в глазах блеснула отчаянная решимость.
— А вы не заметили, что с «Титаником» не все в порядке? — покачал маг головой, как-то странно улыбаясь.
— Да, произошел несчастный случай. Мы наскочили на какую-то льдину. Для вас это однако означает лишь то, что в тюрьму вы попадете на несколько часов позже, только и всего…
— Это не несчастный случай, русский! — зло воскликнул маг. Русские… вечно вы гадите цивилизованным людям! Мой прадед погиб, когда великий Бонапарт решил вас проучить… А, неважно… Кстати, русский, пока ты гонялся за мной, моя рабыня уже должно быть прикончила твою девку и забрала «Черную Луну».
— С Еленой все в порядке! Она задала вашей Стелле хорошую трепку, — сообщил Юрий ошеломленному магу, слегка преувеличив. — А что до дурацкого зеркала, то пусть этот ваш булыжник поможет ей разжалобить присяжных…
— Присяжных?! — рассмеялся Монпелье. — А ты вообще понимаешь, паршивая ищейка, что этот корабль тонет?!
— С чего вы взяли? — бросил Ростовцев — теперь пришла уже его очередь удивиться.
Да, авария, да, дело, наверное, серьезное, но чтоб такой лайнер пошел ко дну?!
— Да-да! Тонет! А знаешь, почему? Я, я сделал это! Мной пробужденные силы погубили этот корабль! И это лишь начало!
«Он в самом деле рехнулся? Или пытается задурить мне голову?»
…— И будут тогда звезды на небе встанут, как крест перевернутый, и придут в этот мир Те, кто ждал у Врат! — речитативом возгласил Монпелье. — Прав, прав был старикашка Фулканелли! Невдомек людям, что Последний Суд уже свершился, и свершили его они над собой сами, избрав путь сей. Ибо не рок обрек их идти путем сим, но выбрали они его сердцем и разумом. И ни вера, ни разум не помогут им! — нараспев продолжил он. — И не понять им, что нет Света без Тьмы, как нет веревки об одном конце. Время власти вашего Господа истекло! — палец его указал вверх, а затем на Юрия. — И как божества языческие пали и в прах пред Ним были повергнуты, так и этому вашему Господу пора пришла пасть ниц перед Новыми Богами, что придут из неведомых бездн! И в мир придут его истинные Владыки! Ты думаешь дело лишь в этом плавучем вертепе? Нет, говорю тебе, это лишь начало! — Монпелье расхохотался. — Это лишь первый камешек, что вызовет лавину, которая сотрет в порошок этот мир. И сдвинул его именно я… Я! Я! А теперь — прочь!
И сделал шаг навстречу Юрию.
Ростовцев молча поднял пистолет Елены.
— Не делайте глупостей, мсье! — прикрикнул он. — И доживете до суда.
— Что, ты хочешь меня убить? — почти с жалостью бросил маг. — Слишком поздно! Шива уже начал свой смертоносный танец. И нет в мире сил, способных его остановить. Тебе следовало прикончить меня в каюте, когда ты унес зеркало. Тогда бы ты спас свой мир, может быть.
— Я не знаю, как там Шива, а вы, сударь, все-таки определенно станцуете с конопляной тетушкой, как выражаются в Америке! — сообщил стряпчий.
«Если, конечно, его не признают ненормальным и не упрячут в желтый дом!» — уточнил он про себя.