И сейчас она вдруг поняла, что ей следует делать. Она спустится в третий класс и покажет людям путь к спасению!
Лайтоллер увидел Смита, чопорно идущего по палубе. Казалось, тот ничего не замечает вокруг.
— Мистер Чарльз, — обратился он ко второму помощнику, — я думаю, нам следует посадить в лодки сначала женщин и детей…
— Я полагаю, сэр…
— Не нужно лишних слов, первыми садятся женщины и дети. Поднимите шлюпку на прогулочную палубу, — распорядился Смит, — да, на палубу «А».
— Мистер Смит, — молвил Лайтоллер, — но там прогулочная галерея, окна заделаны закаленным стеклом…
— Боже! — Смит обхватил голову руками. — Как я мог забыть! Я перепутал с «Олимпиком». А я уже отправил пассажиров туда. Пошлите кого-нибудь вернуть этих людей обратно… А вы спускайте шлюпки.
— Хорошо! — обреченно бросил Лайтоллер. — Начинаем посадку. Только женщины и дети!
В этот миг пассажирка, растрепанная и косматая, напоминающая молодящуюся мегеру, вдруг выпрыгнула из шлюпки и истошно заорала:
— Если вы отказываетесь взять моего дога, я предпочитаю умереть вместе с ним!
Юрий оглядел окружающую толпу. Женщины в спасательных жилетах поверх бархатных платьев, другие — в купальных халатах и кимоно, сверху которых дорогие меховые накидки. Несколько женщин держали шкатулки с драгоценностями, одна — маленького песика в бархатной попонке. Двое или трое уткнулись в молитвенники, у франта в спортивном пиджаке под мышкой был фривольный французский роман с красоткой в неглиже на обложке. Одна из женщин первого класса была, неслыханно! — в чулках и шлепанцах.
— Ужасно! — услышал он за спиной. — Бедная девушка! — сбивчиво твердил американец, по виду кто-то из миссионеров, какими изобиловал второй класс.
— Что-что случилось?! — озабоченно осведомился пожилой господин с тростью.
— Несчастная каких-то пять минут назад выпрыгнула за борт!
— Что?
— Я сам видел! В черном бальном платье, что-то кричала о том, что мы все обречены, что зеркало говорило правду, и кинулась прямо с палубы вниз. Только и плеснуло! Камнем в воду! Должно быть, испугалась до безумия… Боже, помоги нам всем!
Юрий вдруг понял, кто это мог быть… Тьма, которой поклонялась Стелла Марис, довела ее до гибели в морских волнах в полном соответствии с именем[30].
Скверно, на суде ее показания были бы весьма кстати… И тут же опомнился: какой суд? О чём он думает?!
Одна за другой заскрежетали лебедки, заскрипели поворотные круги, завизжали тали, и шлюпки медленно вываливались за борт. Затем матросы стали вытравливать лини так, чтобы каждая шлюпка остановилась на уровне палубы. Между ними и обрезом борта оставалось примерно фута с полтора расстояния — на высоте пятого этажа. Ни трапов, ни иных средств переправы. Хочешь — прыгай, хочешь — оставайся.
— Какой идиот спроектировал эти калоши? — донеслось до Юрия.
Вот с грехом пополам загрузили и спустили шлюпку, но, не доходя до поверхности моря футов двадцать, та зависла. Затем медленно пошла вниз. Вдруг сидевшие в ней женщины громко загалдели:
— Стойте! Стойте!
— Ну, что там у вас?! — перегнулся через леер Лайтоллер.
— У нас в лодке всего один моряк! Мы не можем плыть без опытных людей.
Пробормотав нечто, изобилующее традиционными английскими «ass» и «bloodi», второй помощник обвел взглядом толпу.
— Есть среди вас моряки? — обратился Лайтоллер к людям. — Нужно помочь… дамам.
— Если хотите, я могу, — из толпы выступил человек в цилиндре и белейшей манишке.
— Вы что, моряк? — в вопросе звучала явная издевка.
— Я вице-командор Королевского канадского яхт-клуба, — последовал горделивый ответ.
— Ну… если так, — саркастически усмехнулся Лайтоллер, — думаю, вам не составит труда спуститься во-от по этим канатам!
И джентльмен, надо сказать, дольно ловко начал спускаться вниз… Ветер сдул с головы щегольской цилиндр.
Юрий обвел взглядом окружающее и вдруг увидел нечто, наполнившее его сердце надеждой. Около груды мешков, наверное, с судовыми документами стояли главный казначей Мак-Элрой, рядом с ним — Жадовский. Там были еще знакомые лица: корабельный врач и его помощник.
Ростовцев направился к ним.
— Михаил Михайлович! Мне нужна ваша помощь! Отойдемте…
— Михаил Михайлович! — повторил он, когда Жадовский под удивленным взглядом Элроя отошел к надстройке.
— Юрий Викторович, очень хорошо, что вы нашли меня… — вполголоса быстро начал Жадовский.
— Подождите, сначала я скажу…