Пройдя все теми же узкими трапами и переходами, они оказались на палубе "В" в кормовом аппендиксе перед двойной белой дверью с прозаическим номером "В-117".
Лайтоллер вытащил из кармана длинный и замысловатый "капитанский" ключ — от всех дверей на корабле, и они оказались в холле просторной каюты, заметно отличавшейся от той, в которой обитал Ростовцев. Несколько дверей в соседние помещения, большой камин, альков с двуспальной (хм) кроватью. Зеленая обивка стен с золотом, большое зеркало, в котором отражался желтоватый свет ламп.
Но посетителям было не до роскоши апартаментов.
Посреди каюты неподвижно лежало тело мужчины, из спины которого под углом торчала чуть изогнутая рукоять клинка с резной бронзовой гардой.
Помощник капитана и стюард старались отвести глаза от трупа, всем видом показывая, что их дело было доставить Ростовцева сюда, и отныне ему предоставлена полная свобода действий.
Нольде лежал, вытянувшись во весь свой немаленький рост, и сейчас особенно было видно насколько он худ и костляв. Сильно видать побила жизнь прежнего бравого офицера, любимца дам всех возрастов. На нем была дорогая чесучовая пижама темно-серого цвета. Юрий обратил внимание на шелковые серые носки и тонко вышитые ночные туфли.
Смерть настигла барона, когда тот собирался отойти ко сну... Собственно, он и отошел. Правда, сон оказался вечным...
Ну что ж, начнем, благословясь.
Для начала он открыл ведущие в каюту двери.
Миниатюрная гардеробная с двумя складными койками на стене (для прислуги), буфетная, туалет и ванная — отдельно.
Затем приблизился к мертвецу.
Тот лежал, уткнувшись лицом в ковер. Сквозь серые жидкие волосы просвечивала бледная лысина, свалившееся пенсне лежало на полу...
Пальцы правой руки, вытянутой вперед, были скрючены, отчего рука напоминала лапу хищной птицы; согнутые пальцы словно бы пытались вцепиться в нечто, но рука была пуста.
Юрий опустился на колени, и взял еще не остывшую кисть Нольде, не без злорадства отметив, как вздрогнул Лайтоллер. А вот стюарду хоть бы что — вышколен на зависть.
На указательном пальце правой руки сиротливо посверкивал черный ободок кольца вороненой стали. Необычное кольцо, редкое. Даже не снимая его, Ростовцев знал, что внутри на золотой подкладочке вычеканен девиз Мальтийского ордена: "Мой Бог, мой король, моя дама!". Такие кольца носили выпускники Пажеского корпуса. Нольде, как он припомнил, начал подпоручиком по Адмиралтейству и лишь потом его произвели в мичманы именным указом — за арктические путешествия. Потом там была еще какая-то история, смутная и грязноватая, и в конечном итоге вместо Гвардейского экипажа барон оказался в отставке. Но что бы там ни было, вряд ли его убили из-за старых морских или военных дел. Хотя все может быть...
А вот орудие убийства — это уже любопытнее.
Юрий не был большим знатоком холодного оружия, но японский короткий "вакидзаси", парный кинжал к самурайской "катане", узнать мог — как-то попалась в руки книга о японской армии.
Он внимательно осмотрел рукоятку клинка. Шероховатая потертая кожа, кажется, акулья. Отпечатки пальцев не сохранились, хотя убийца, скорее всего, протер ее. Подобрав пенсне, Ростовцев посмотрел сквозь двояковыпуклое стекло на рукоять. Так и есть, ничего похожего на следы пальцев.
А вот то, как наносился удар, это еще интереснее.
Привстав, Юрий сделал замах правой, а затем левой рукой, в которых был зажат воображаемый клинок. Озадаченно наморщил лоб — выходило, что убийца бил левой рукой, сзади и наискось, причем сверху вниз, словно был великаном семи футов.
Стало быть, жертва повернулась к противнику спиной или боком. Из чего следует...
Да собственно ничего не следует!
Например, некто мог свободно войти в каюту хоть к Нольде, хоть даже к Ростовцеву и предложить, ну, пусть, партию в бридж. Кто заподозрит соседа по первому классу на роскошном лайнере?
— Вы что-нибудь обнаружили? — нарушил молчание Лайтоллер.
— Да, господин Нольде был убит японским кинжалом, — не моргнув глазом, ответил Ростовцев.
— Вот как? — нахмурился мистер Чарльз. — Нужно немедленно проверить списки пассажиров, не затесался ли в третий класс какой-нибудь япошка! А черт — во втором классе вроде как раз японец есть...
— В этом нет нужды, — молвил Юрий, поднимаясь с колен. — Барон фон Нольде участвовал в войне с японцами и даже был в плену. Этот кинжал вполне может быть сувениром в память о пребывании в стране микадо.
— Значит, убит собственным ножом? — пожал Лайтоллер плечами. — Бывает! Помню в Глазго... Впрочем, неважно! — пробормотал он полушепотом.
Стряпчий, тем временем поднявшись и смахнув с фланели брюк несуществующие пылинки, повернулся к маячившему у дверей стюарду.
— Мистер...
— Макартур, сэр! — откликнулся тот.
— Да, разумеется! Будьте добры, это ведь вы нашли труп?
— Не совсем так, сэр! Дело в том, что господин Нольде еще утром попросил обязательно его разбудить в определенное время. Он очень настаивал и даже дал заранее полкроны на чай. Когда пришел условленный час, я позвонил в каюту, но никто не отозвался. Я предположил, что с господином Нольде могла случиться какая-то неприятность, и обратился к мистеру Лайтоллеру, после чего мы открыли каюту и сразу доложили капитану о... случившемся.
— Кстати, вы ничего здесь не трогали? — осведомился Юрий у стюарда. — В смысле — тело?
— Никак нет, сэр, — коротко отрапортовал англичанин. — Я знаю правила на такой случай. Кроме того, я видел, что мистеру Нольде уже ничем не поможешь.
— А вы уверены, мистер... — пришла в голову стряпчего некая мысль
— Макартур, сэр!
— Мистер Макартур, вы уверены, что он был мертв, когда вы вошли?
— Да, сэр! Я достаточно хорошо разбираюсь в покойниках...
И отвечая на незаданный вопрос, стюард уточнил:
— Бурская кампания, 2-й Королевский ланкастерский полк, сэр. Прошел от начала и до конца!
Ростовцев кивнул. Пожалуй, человек с таким послужным списком и в самом деле разбирался в покойниках.
— Как вы думаете, давно ли его прикончили? — вмешался Лайтоллер, обращаясь не то к Макартуру, не то к Ростовцеву
— Труп еще не окоченел, стало быть, три или четыре часа тому назад. Хотя...
У мертвеца из кармана пижамы свисала часовая цепочка.
Вытянув золотой брегет на свет электрических ламп, Юрий увидел, что стекло циферблата треснуло от удара об пол. Стрелки остановились на 05.33.
— Вот как? А сейчас у нас сколько?
— Три часа сорок одна минута, — сообщил Лайтоллер, сверившись со своим морским хронометром...
— Старый, как мир, и тем не менее действенный прием — прокомментировал Юрий.
Кто-то явно хотел запутать следствие.
Стоп, подумал он. А зачем вообще эта возня с часами?
Ростовцев подошел к иллюминатору, отдернул занавеску. Несколько секунд изучал толстое закаленное стекло в никелированной раме. Тронул фигурные оголовки болтов. Завернуты намертво! Странно, однако! Их даже не пытались отвинтить, а, казалось бы, выкинь труп в море — и воистину концы в воду! Или убийцу кто-то или что-то спугнуло? Впрочем, если убийство не было заранее обдуманным, преступник мог просто растеряться. Вспомнил уголовную хронику или полицейский роман, наскоро обтер рукоять, кокнул часы, и сбежал.
Раздумчиво подойдя к столику, он некоторое время созерцал расставленные на нем предметы.
Фотография фон Нольде в рамке — видимо уже давняя. На ней лощеный морской офицер выглядел косматым, заросшим, как медведь, бородачом-викингом. В грубом свитере и распахнутой штормовке он стоял у мачты какого-то судна. На заднем плане — низкий берег и черные заснеженные скалы.