Мысленно Ростовцев улыбнулся. Он тоже в отрочестве обожал слушать разные душераздирающие и жуткие истории, все эти байки про старые кладбища да заброшенные церкви, что рассказывают друг другу вечерами дети или собравшиеся погадать девушки.
— Джеймс даже книгу хотел написать, "Разоблаченные мифы Америки". Помню в Лари-лейке приехали мы посмотреть на дом, ну, точнее, на старую заброшенную мельницу, — продолжила мисс Грэй, — где, как говорили, в подвале был древний колодец, чуть ли не при индейцах выкопанный и даже вроде как до них. Посмотрели, и в самом деле колодец...
— Колодец в подвале? — усомнился Юрий. — А зачем?
— Господи! Ну откуда мне знать? Колодец и колодец, древняя каменная кладка с какими-то знаками. Этакая бездонная дыра в земле, откуда несло жутким холодом в любой, даже самый жаркий день. Мы стали расспрашивать о колодце соседа, так старого хрыча аж затрясло, весь в лице переменился. А хозяйка гостиницы тамошней, та еще дыра с клопами, под большим секретом сообщила, что тот бездонный колодец не просто дырка в земле, а врата в миры тьмы, и несколько человек, которые им интересовались, таинственным образом исчезли.
— И что вы там нашли?
— В дыре? А ничего... — передернула она плечами. — Сосед, тот старикан, как узнал, что мы с Джеком намерены туда слазить, так сразу швырнул в дыру пару полуфунтовых шашек динамита, купленных в местной лавке, мукомольня и рухнула...
— А еще что вы узнали?
Элизабет вдруг помрачнела.
— Да ничего по сути дела. Вскоре после того Джек в одиночку отправился в Неваду в один умирающий городишко, там вроде как призрачная железная дорога появлялась и исчезала. А на следующую ночь после его приезда в отель ворвалась толпа (хозяин потом клялся, что никого не узнал) с лицами, замотанными тряпками... С цепями, дубинами, ружьями. Они ворвались в комнату, которую снимал Джек, кричали, что он продался Сатане... Зверски избили, связали цепями, а потом увели куда-то. Нашли его через неделю в подвале заброшенного салуна приколоченного гвоздями к стене в подвале, облитого кислотой и обезглавленного. Это было ровно год назад... — с преувеличенным спокойствием сообщила Лиз.
Хотела еще что-то добавить, но промолчала, нервно сглотнув, и Юрий вдруг понял, что означает простенькое серебряное кольцо, по-вдовьи надетое на левую руку Лиз.
Тут течение беседы было нарушено, ибо в бар явился новый гость, точнее, двое — Монпелье со своей спутницей...
Журналистка несколько секунд его рассматривала, прищурившись, и стряпчий ощутил некий тревожный укол в душе — неужто девушка имеет отношение к этому человеку?
— Простите, Лиз, а вы не знаете, кто этот тип возле стойки? — осведомился он, воспользовавшись моментом.
— Вот тот француз? — журналистка уставилась на него. — Вообще-то это я бы должна у вас спрашивать.
И добавила такое, что Юрий едва не открыл рот от изумления.
— Ведь мистер Монпелье — придворный маг русского царского дома! Путешествует вместе с ассистенткой. Но она, кажется, не очень любит развлечения. Целыми днями сидит в каюте, не выходит даже обедать. Вероятно, сейчас захотела опрокинуть бокальчик-другой.
— Это какая-то ошибка, — пожал плечами сыщик.
— Да никакой ошибки, — махнула рукой мисс Грэй. — Рокси видела его в вашей столице, Сенкт-Питерсберге.
— Петербурге! — поправил он машинально. — Я там живу, с позволения сказать. Но ваша подруга видимо пошутила!
— Да клянусь, она серьезно говорила. Я думаю мне надо у него взять интервью, — Элизабет сделала движение готовясь подняться.
— Нет, Лиз, это невозможно, — остановил ее Юрий.
— То есть как? Или этот ваш придворный колдун поклялся на Библии хранить тайны царского дома? — иронически спросила она, явно давая понять, что против американской эмансипированной девушки не устоит ни один маг и чародей.
— Дело совсем не в этом, — процедил Ростовцев. — Дело в следующем...
Он замялся: он, конечно, не радовался мысли обнажить язвы отечества перед иноземкой, но, с другой стороны, все равно ведь это секрет Полишинеля...
— Так вот, — продолжил Юрий, — при русском дворе и в самом деле имеется, если можно так его назвать, черный маг, один-единственный. Но вот даже если приклеить господину Монпелье бороду, то он никак не может оказаться Григорием Ефимовичем Распутиным!
— О, Распутин! — захлопала ресницами Лиз. — Я слышала о нем! Говорят, он пользуется безумным успехом у женщин из-за своих мужских способностей!
— Я далек от придворных сплетен, дорогая! — покачал стряпчий головой. — В данном случае важно, что Монпелье кто угодно, но не придворный маг...
— Но Рокси мне говорила... — американка обиженно надула губки.
— Лизи, оставь своего кавалера! — донеслось из-за углового столика.
Графиня призывно подняла руку.
— А еще лучше, веди его сюда, тут есть пожива для твоих газетных акул!
Там уже собралась компания — примерно с дюжину пассажиров обоего пола. Они слушали небрежно жестикулирующего блондина лет за сорок... Чем-то он был знаком Юрию. Определенно он его видел и совсем недавно...
Ростовцев последовал за Элизабет.
...— Но сейчас как будто и джунгли покорились человеку, мистер Эмиль, — услышал стряпчий, пристроившись за столиком поблизости.
— Забудьте обо всем, что пишут романисты, марающие бумагу, не выходя из своих столичных квартир, и газетчики, переписывающие то, что услышали вот в таких вот питейных заведениях! — важно ответил беловолосый. — Джунгли, видите ли, покорились человеку! Меня иногда называют известным путешественником, хотя мне далеко до Стенли или, к примеру, моего земляка Свена Гедина. Но я видел эти места вблизи! Да, я видел их — и африканские, и леса Борнео и Суматры, и южноамериканскую сельву! Это настоящий зеленый ад! От Параны до Медельина — сплошной массив дикого леса! Семь миллионов квадратных километров, две трети Европы! Безбрежный океан гигантских деревьев. Непроходимые лесные дебри, мрачные, душные, сырые... Не видно ни восхода, ни солнечного заката, ни самого солнца на небе. Болото может быть покрыто прочным дерновым ковром и выглядеть, как луг. И вот этот "ковер" в любую минуту может разорваться под вами, и вы утонете. В тамошнем климате всякая рана начинает гноиться, и человек умирает от заражения крови.
Беловолосый нервно приложился к стакану с изумрудно-зеленой жидкостью.
"Еще один любитель абсента", — констатировал Юрий, который с настороженностью относился к повальному увлечению европейцев дурманящей мозг полынной настойкой.
— Ягуары и ядовитые змеи, которых в зеленом мраке не видишь, пока они не бросятся на тебя. Мухи-людоедки откладывают яйца в нос и уши спящих. Через несколько дней из яиц выходят личинки и расползаются по всему телу, и начинают поедать живого человека, превращая его в скопище гнойных струпьев. Несколько недель, и вы умираете мучительной смертью. Не забывайте также о пауках, скорпионах, тысяченожках, о мухах цеце, опустошающих целые области Африки, о вампирах...
— О вампирах?! — переспросил кто-то. — Вы не шутите мсье Карлсон?
— Да, там водятся вампиры, похожие на тех, про каких пишет господин Стокер. Не такие, правда, крупные... — путешественник насмешливо подмигнул слушателям. — Успокойтесь, я не рехнулся, речь идет всего-навсего о летучих мышах-кровососах. Хотя когда мы сплавлялись по Ориноко, эти твари выпили за ночь из нашего картографа столько крови, что на следующее утро бедолага отдал душу Богу.
И тут Юрия осенило. А ведь это же Эмиль Карлсон, тот самый швед, почему-то вписанный Жадовским в список русских подданных. Что называется, на ловца и зверь бежит. Он, значит, еще и известный путешественник.
"Всё-таки где я его еще видел? — мучительно вспоминал Юрий. — Может еще раньше... Или нет, скорее все же на "Титанике". А — ну конечно! Это же тот тип, что в первый день изрекал мрачные предсказания касательно их плавания... А сейчас, гляди-ка, вполне бодр и энергичен. Он еще сидел за столиком с Баттом в первый день... Ну да — знаменитости... у них свой круг...