— Вас проводить к врачу сэр? — прозвучал вежливый вопрос с непонятным акцентом.
Чем-то знакомый голос.
— Наверное, надо бы, — произнес Юрий, поворачиваясь. — Будьте любез...
Да так и замер с полуоткрытым ртом, уставившись на корабельного лакея.
Некоторое время они смотрели друг на друга.
"Нет, этого не может быть!" — прочел стряпчий на лице своего визави.
"Черт побери! Этого и в самом деле не может быть!" — вертелось у него в голове.
Вот так-так!
Кажется, он нашел убийцу. Да только чем это для него обернется?!
"Господи, кой черт меня понес на это трансатлантическое корыто?!" — тоскливо подумал Ростовцев...
***
— Видите? — испуганно сказала девушка. — Помогите мистеру Йурийю, мистер...
Стюард торопливо отпер неприметную дверь, за которой оказалась маленькая каютка без иллюминаторов. Может кладовая или место для отдыха уборщиков каких-нибудь.
Юрий опустился на жесткий диванчик, его слегка мутило.
— Я сейчас... я вызову врача... — торопливо бросила Лиз, убегая.
Они остались вдвоем.
Перед ним, вытаращив глаза, стоял коренастый человек лет около сорока с породистым лицом и темными волосами. Он был в знакомой форме стюарда "Уайт стар лайн" — галстуке-бабочке и белых перчатках.
И как непривычно было видеть в лакейской одежде этого человека. Человека, которого Ростовцев считал когда-то старшим товарищем и наставником. Юрий видел в его глазах испуг — это тоже было непривычно. Ошибки быть не может — высокий лоб, тонкий изящный нос, блекло-зеленые глаза, небольшая родинка над бровью.
Ну, конечно же...
— Вацек! — произнес он конспиративную кличку старого знакомого.
Имя вырвалось так неожиданно, что стюард невольно подался к двери, снова метнув на Ростовцева испуганный взгляд.
— Да, Туз, это я, — отвтил, справившись с собой, давний его товарищ по тайному кружку казанских "борцов за освобождение России", Витольд Витольдович Гомбовский.
— Я не знал, что ты в эмиграции...
Лицо Витольда дрогнуло, но он тотчас же справился с собой.
— Да я тоже удивлен. Увидеть тебя тут, на корабле миллионеров.
И добавил, ухмыльнувшись:
— Говорят, гора с горой не сойдется, а человек с человеком... Двое наших на одном пароходе!
— Ваших? — прищурившись, отозвался Юрий. — Нет, я не ваш, пан Витольд. Я — свой собственный.
— Вижу, ты меня так и не простил? — сказал тот уже без улыбки и очень серьезно.
— И в самом деле, какие могут быть обиды? — чувствуя, как внутри закипает гнев, процедил стряпчий. — Ты всего только выдал меня тогда, Вацек, — и презрительно ухмыльнулся — Меня и всех нас.
— Дружище... — поляк даже посерел. — Я... я не...
— Ты не хотел. Тебя заставили, да? Пытали? Дыба, кнут, каленое железо?
— Юрий, пойми, — Гомбовский и в самом деле был растерян. — Ты же помнишь, что было тогда — после того, как по приговору партии казнили Сипягина. Жандармы свирепствовали, как... как звери! Мне грозила смерть. Эта скотина, полковник Грессер... Мне было сказано: или я даю искренние показания и тогда получаю восемь лет или иду по первому разряду на виселицу, как Каляев и Боголепов.
— Помню ли я? — сцепил зубы Ростовцев. — А ты... ты помнишь? Ты помнишь Капу? Капитолину Горелину? Она умерла в пересыльной тюрьме от воспаления легких! А ее матушка умерла год спустя, не сумев пережить потери единственной дочери. Ей было всего семнадцать лет, гимназистка последнего класса, мечтала поступить на Бестужевские курсы и лечить детей... Еще Марк Соболев. Поклон тебе от Марка, я видел его год назад. Он жив, хотя что за жизнь у безногого калеки? Бежал, обморозился — ноги ампутировали в тюремной больнице, выше колен. И теперь даже сам ходить не может...
А Семена Прейсера не забыл? Запороли плетьми в Орловском централе, и он умер на следующий день. Меня, к слову, тоже пороли, но я... я бы тебя простил, Вацек... А вот с ними как быть? Они бы тебя простили? И не спросишь ведь...
— Значит я, по-твоему, предатель? — зашипел Гомбовский. — А ты сам? Или ты царю простил те плети?.. Да, в конце концов, это была не моя воля. Мои руководители решили, что я еще нужен партии. Я лишь подчинился!
Юрий ощутил ком в горле. Да, он и раньше это понимал. Ими, юными наивными мечтателями, просто пожертвовали тогда, как пешками, чтобы спасти фигуру покрупнее. Как жертвовали и другими, посылая студентов с горящими глазами и экзальтированных девиц с бомбами и браунингами на верную смерть, чтобы убить очередного вице-губернатора или пару казачьих урядников — как карты выпадут.
— Черт, — скривился Витольд. — Как, однако, все скверно сложилось, один к одному...— подумал он вслух. — Я как тебя увидел в ресторане с этим... Нольде, так подумал, что-то в лице знакомое есть. Ты ли не ты? Даже испугался, что ты с бароном... — он запнулся и по его виду Юрий безошибочно понял, что поляк ляпнул лишнее!
— Нольде? — быстро переспросил Ростовцев. — А что тебе до него?
Повисло молчание.
— Эх-х... — выдохнул эсер, опустив глаза. — Вижу, тебя не проведешь, Туз!
— Так что там с господином бароном? — осведомился стряпчий, еле успев удержать на языке слово "покойным".
— А с чего ты меня допрашиваешь? — вдруг набычился Витольд. — Только не говори, что ты его поверенный в делах.
— Все-таки хотелось бы услышать... Есть причины...
"Знает или нет? Или это он?"
— И что ты будешь делать, если я откажусь говорить?
— Доложу, куда следует, что ты устроился на корабль под чужим именем, это для начала. Будет расследование, и Бог весть до чего докопаются еще.
— Ты никак пугаешь меня тем, что я потеряю должность корабельного стюарда? — рассмеялся Витольд. — И не великая ценность, правду говоря. К тому же британская корона не выдает царским сатрапам политических, это свободная страна!
— Верно, политических эмигрантов англичане не выдают, — кивнул Юрий. — А вот как насчет дезертиров флота?
— Да с чего ты... Оттуда ты узнал?! — смешавшись, тихо спросил эсер.
— От господ жандармов, — усмехнулся Ростовцев. — Они приходили ко мне после того, как ты сбежал с "Памяти Азова" после тамошнего бунта. Это была не лучшая мысль, кстати, с подложными бумагами поступить на флот, господин боцманмат! Британцы, чтоб ты знал, беспощадны к такого рода людям. Может, ты слышал историю "Баунти" — за ними посылали фрегат на другой конец мира. Даже торговому моряку грозят неприятности за уход до окончания контракта...
Сейчас Ростовцев сильно блефовал, но инстинктивно чувствовал, что он на верном пути.
Молча, они глядели в глаза друг другу.
— Ты... выдашь меня? — отступив на шаг, спросил эсер, кажется потрясенный этой мыслью. — Туз, ты меня выдашь?
— Ты же выдал меня тогда... — напомнил Юрий. — Так что тебе лучше быть искренним со мной... — сообщил он, старясь придать голосу тяжесть литого чугуна. — Итак, чем же вам так не угодил барон или его проект?
— Ладно, — махнул Витольд рукой. — В конце концов, в этом деле такой человек, как ты, может быть даже полезен. Все дело в золоте...
— В... каком еще золоте? — поднял брови Ростовцев.
— Ты притворяешься или в самом деле не знал? Ну, тогда слушай...
***
"Титаник". Машинное отделение.
— Джексон! Отчего падает мощность тока? Мне кажется, у вас снова искрит щётка.
— Сэр? дело не в щетке. Барахлит паровая машина, вращающая генератор.
— Вы так уверены? — скептически осведомился инженер.
— Да? сэр! Я даже думаю, сэр, лучше было изначально поставить вал отбора мощности на турбину...
— Вот и скажите это после вахты лично мистеру Эндрюсу, он как-никак строил наш корабль! — грубо пошутил инженер. — Проверьте щетки, чёрт вас подери!
Джексон, вот уже две недели исполнявший обязанности третьего механика вздохнув, отправился к динамо-машине, питавшей лайнер электричеством.