— Именно! — вскричал юноша со страстью. — Температура льда месье Тилорье — минус восемьдесят градусов по шкале Цельсуиса, но ваши пальцы этого не чувствуют, ведь под кожей мгновенно образуется тончайший слой газа и соприкосновения не происходит! И, кстати, вы не ощущаете никакой влаги, поскольку этот продукт не тает, а сразу обращается в газ! Вот почему его ещё называют «сухим льдом»! А если подождёте минуту, месье Тилорье́ закончит с другим посетителем и сам вам всё подробно объяснит!
И действительно неподалёку некто парижского вида беседовал с любопытстующим прохожим. Над головами изобретателя и его неофита обильно летали французские междометия.
Вийт попытался вернуть кусок льда, но юноша не захотел брать.
— Попробуйте! — настойчиво повторял он. — Обязательно попробуйте в погребе! Мы в Володимире всё ещё не можем организовать сохранение обычного льда на лето, а в Европе уже появилось такое переворотное изобретение!
Полицейский, который неплохо знал, почему в продаже не появился обычный лёд, усмехнулся.
— Мы возьмём, — примирительно проговорил Фирс. — На обратном пути.
Юноша нехотя забрал куски назад.
— Разве не чудо? — тут же заговорил с друзьями другой господин, только и ждавший своей очереди. У него был французский акцент, усы топорщились, лицо почему-то выражало грусть. — Я Бертло́ из Сорбонны. Взгляните! — Он протянул бутылку, наполненную чем-то, что казалось водой. — Из газа этилена и обычного пара я синтезировал это!
Вийт приостановился, чтобы вытащить пробку.
— Пахнет спиртом, — пробормотал он, возвращая сосуд.
— Parce que c’est comme ça ! — обрадовался господин. — Это спирт, настоящий питьевой спирт! И я сделал его, повторюсь снова и снова, ещё сотню раз повторюсь, из газа и пара! Juste du gaz et de la vapeur !
— Действительно поражает! — вежливо изумился дедуктивист. — Вам нужно строить завод!
— Ищу финансистов… — пробормотал господин уныло, но тут же вновь просиял: — А ведь мой синтез вгоняет очередной гвоздь в гроб адептов «force de vie »! Из безжизненных газов я получил органическое вещество! Нет никакой «животворящей силы», есть химия!
— Поразительно! — согласился Вийт.
— Поразительно, c’est en réalité ! — Бертло энергичным жестом предложил пару бутылок Рониславу Вакуловичу. — Образцы!
Детектив их не взял.
— Благодарю, месье, но я не пью ничего крепче вина.
С товарищами заговорил толстенький мужчина, весьма похожий на доктора, как их рисуют в детских книжках — с добрым румяным лицом, внимательным взглядом поверх очков, жилеткой, саквояжем. Даже густые усы у него были несомненно докторские.
От господина тянуло каким-то необычным запахом. В пальцах он держал флакон коричневого стекла.
— Бензол? — понимающе спросил Вийт.
— Керосин! — возмутился мужчина. — Сиречь «восковое масло»! Недавно выделено в Новой Шотландии господином Ге́снером, директором нашего товарищества на паевых началах! Он сам, увы, приехать не мог. Сырьём послужила природная субстанция, называемая «нафтой». Она, как я считаю, незаслуженно позабыта химиками. Керосин избавляет… И это научно доказано! Вне каких-либо сомнений доказано!.. Керосин избавляет от вшей!..
— Только этого не хватало! — воскликнул Вийт, бросаясь прочь.
— Подождите! — закричал «доктор» вдогонку. — Позвольте дать вам для экспериментов несколько флаконов жидкости и коробочку с насекомыми!
Друзья быстро прошли мимо нескольких столов.
— Мерсеризованный хлопок! — раздавалось со всех сторон. — Вулканизированный каучук! Béton armé !
Вийт и Фирс продолжали шагать.
— А куда вы бежите? — вкрадчиво спросил кто-то рядом, совсем рядом.
Вызнавальщик вздрогнул и обернулся.
Щупленький старичок со всклокоченными седыми волосами и усами щёточкой смотрел на Вийта хитрым взглядом.
— Я так понимаю, новые вещества вас не занимают? — произнёс старичок ласкательно. — Ведь нет? Да? Нет? Вон в том проходе выставляют механические изобретения. Вам с вашей спортивной конституцией они будут куда как приятнее!
— Вот как? — хмыкнул Вийт.
— Именно! — закивал мужчина. — А ещё у вас такие умные глаза! Вы наверняка любите загадки! Вот из чего это сделано? Скажите!
Он протянул следователю табакерку, удивительно лёгкую, чрезвычайно гладкую, необычную на ощупь. Вийт в недоумении повертел вещицу в пальцах.
— Вы идите, идите к механическим изобретениям, — продолжал старичок. — Не стойте, идите! Просто помните, что сегодня вы встретились с будущим! Да, будущим! А что, нет? Это не дерево, не кость, не камень, не ткань, не металл. Это паркези́н. Вы спросите, что такое паркезин? Ведь спросите? Да? Хлопок, обработанный смесью серной и азотной кислот, а затем растворённый в спирте и высушенный до твёрдого состояния. Конечно, это не все секреты, но разве они вам нужны! Зачем секреты! Правильно? Идите, молодые люди, идите, веселитесь!
В лёгком недоумении Фирс вернул старичку табакерку, и они с Вийтом двинулись в другой проход, по пути то и дело оглядываясь на необычного собеседника.
Уже через несколько шагов они оказались перед чем-то большим, вращающимся, ухающим, исходящим паром.
— Je suis monsieur Marinoni , — остановил их солидный мужчина с решительным взглядом. Его усы топорщились над бородой à la balbo . — Я… я есть… — произнёс он с сильным акцентом и остановился посреди фразы, не в силах подобрать нужные слова, — я… я есть…
— Это господин Маринони́, — пришла ему на помощь лихого вида дама в очках, до сего момента деловито раскладывавшая бумаги на столе. Француз с облегчением закивал. Женщина же уставилась на Вийта с Фирсом взглядом обвинителя. — Это… — она, не оборачиваясь, ткнула рукой назад, — это машина господина Маринони. Фактически это газетный печатный станок. Но! — дама сделала паузу и подняла карандаш вверх. Очки её сверкнули. — Этот станок способен печатать до сорока тысяч экземпляров газеты в час!
Вийт присвистнул. Фирс повнимательнее взглянул на механизм.
— Основные новшества: не листы бумаги, а рулон, — продолжала энергичная женщина, — печать не с одной стороны, а с обеих! И конечно, механические разрезание, складывание и штабелёвка!
— Впечатляет, — выдохнул истопник. — Но куда ж столько газет?
— Distribution à l’échelle nationale ! — встрял Маринони, явно страдавший от того, что не может лично презентовать собственное изобретение.
— Да, — строго кивнула дама. — Пора переходить от местечковых газетёнок к общегосударственным изданиям! А то «Чутков» в провинциях вечно не хватает!
— Ого! — не удержался Вийт.
— Именно так! — смерила его взглядом женщина.
Товарищи попятились от суровой дамы и наткнулись на толпу, окружавшую довольно большой пятачок свободного пространства. В центре находилось нечто, что Вийт сначала принял за обычную машину для ходьбы. Но нет, ноги ездока совершенно не касались земли! Они поочерёдно давили сверху вниз на что-то вроде уступок, из-за чего весь механизм ехал вперёд. Было всего два колеса, никакой дополнительной опоры, но диковинка не падала!
— Педальный конь Макми́ллана! — торжественно пояснял ездок. Он кружил на своём агрегате, и собравшиеся не могли оторвать от него глаз.
— Ничего себе название! — крикнул кто-то.
— Так уж случилось, что сие изобретение есть воплощение мечты, детской мечты! — парировал экспонент. — В младом возрасте господин Макмиллан страстно желал превратить свою лошадку на палочке в настоящий движущийся аппарат. Отсюда и название! Впрочем, парижские и лондонские газеты обсуждают несколько других наименований. Например, «скороход» и «двухколёсник»!
— Мне нужен этот конь! — немедленно заявил Вийт. — Два!
— Мы устраиваем аукцион в последний день выставки! — с достоинством кивнул педалист.