Блица Станислав нашел в скверике, где тот, шустро тасуя карты, давал, как это можно было понять, уроки шулерства очень похожему на него мальчонке лет семи. Поздоровавшись и представившись, Крячко иронично поинтересовался:
– Что, Василий Васильевич, готовим себе достойную смену?
– Что вы, что вы, Станислав Васильевич! Наоборот, хочу подстраховать своего внучка от картежной пагубы. Знаете, ребенка манит все то, что им не познано, что таит в себе какую-то загадку. А когда никаких секретов нет, то и притягательность теряется. А ну, Боря, скажи: ты картежником-шулером хочешь стать? – строго поинтересовался он.
– Не-а! – шмыгнув носом, отрицательно помотал головой мальчик.
– Вот видите! – Блицман торжествующе улыбнулся. – Но вы же, я так понимаю, ко мне пришли по совсем другому поводу?
– Вам знаком такой человек – Дмитрий Кирканин? – как бы даже скучающим голосом поинтересовался Крячко.
– Догадываюсь, догадываюсь… У Пуаро что-то произошло, и вы сейчас зондируете людей из его криминального прошлого. Верно? – Блиц многозначительно взглянул на гостя.
– Вам бы в угрозыске работать! – невольно рассмеялся Стас. – Да, у Кирканина крупные неприятности: у него похитили сына-студента. Пытаемся определить круг тех, кто в той или иной мере мог бы иметь касательство к этому происшествию.
– Ага, а у меня на зоне с Пуаро были серьезные «терки»… – Блиц невесело усмехнулся. – То бишь я один из подозреваемых. Боря, иди вон там поиграй, а у нас с этим дядей будет взрослый разговор. Когда мы с дядей поговорим, пойдем с тобой есть мороженое. Хорошо?
Кивнув, мальчик убежал к качелям, а Блицман продолжил:
– Все верно, с Пуаро у меня отношения были очень даже прохладные. Но не враждебные. Разумеется, из-за него я понес определенные, скажем так, имиджевые издержки. Он отнял у меня пальму первенства по части карт. Из звезды я превратился в каталу-лузера. Да, из-за этого я одно время его крайне не переваривал. Но скажем, желать ему смерти или организовывать похищение его сына – это уже перебор. Это уже за гранью. Если не секрет, когда был похищен сын Пуаро?
– Прошлой ночью.
Блицман тут же вскинул указательный палец и с некоторым даже ликованием поспешил уведомить:
– А я только вчера ближе к обеду вышел из клиники, где отлежал целую неделю по причине обострившегося панкреатита. Как видите, с моими хроническими болячками не до похищений и всяких иных приключений подобного рода. Нет-нет! Мне кажется, что среди тех, кто соприкасался с Пуаро в прошлой жизни, жаждущих его крови вы найдете не так уж и много. Тут что-то совсем другое… Моя интуиция подсказывает, что случившееся с тем парнем выходит за рамки любого банального предположения.
Поднявшись, Крячко чисто в дежурном плане, но с оттенком сочувствия отметил:
– Панкреатит, надо понимать, память о прошлой жизни?
– Да, Станислав Васильевич, это оттуда. Тюремные «курорты» даром не прошли. На баланде здоровья не укрепить – скорее потеряешь последнее. Теперь понимаете, почему уже сейчас я пытаюсь предостеречь внука от «мест не столь отдаленных»?..
Последний по списку Гасан, согласно интернет-данным, в настоящее время проживал в Рыколово – подмосковном поселке городского типа. После встречи с Блицем Стас и сам почувствовал, что это направление, скорее всего, особых перспектив не имеет. Насколько это знал он сам, тюремные «сидельцы» имели большую склонность не похищать членов семьи своего ненавистника, а ему самому всадить финку меж ребер. Но проверить всех, кого они наметили с Гуровым, нужно было, невзирая ни на какие предчувствия и озарения. Что ни говори, а угрозыск – не астрологический салон, и тут нужны не гадания по звездам, а также на картах, бобах и кофейной гуще, а четкие, внятные показания тех, кто по тем или иным причинам оказался в поле зрения сыщиков.
Перекусив в придорожной харчевне, в двенадцатом часу Крячко ехал по «сельской» улице, уставленной девятиэтажками, которая, как явствовало из табличек, называлась Запрудной. Увидев дом, на углу которого была крупно выведена цифра «десять», он притормозил, вышел из машины и, подойдя к первому подъезду, остановился в раздумье. Разумеется, можно было набрать на пульте домофона число двадцать два – номер квартиры, в которой со своей сожительницей обитал Гасан, и, официально представившись, предложить тому поговорить. Но тут возникал вопрос: а захочет ли тот с ним встречаться? Не станет ли хорониться? Поэтому тут скорее всего лучше было бы идти не в лобовую, а провести обходной маневр.
Поразмыслив, Станислав решил позвонить в любую случайную квартиру, чтобы пройти в подъезд, представившись, например, сотрудником коммунальных служб, и начал наобум нажимать кнопки, но тут динамик домофона запиликал, дверь открылась, и на крыльцо вышел жилистый мужчина средних лет, примерно одинакового с ним роста, со «скандинавской» бородкой, в темных очках и джинсовом «прикиде». Чисто механически скользнув рассеянным взглядом по его рукам, Крячко вдруг с удивлением заметил на них синюю сетку татуировок. Прежде всего в глаза бросилась татуировка на фаланге среднего пальца мужчины в виде паука. Это прямо свидетельствовало о том, что ее обладатель – вор-домушник. Ощутив холодок, пробежавший по спине, Стас от неожиданности жестко поинтересовался: