– Извини, я не хотел тебя пугать.
– А ты меня вовсе не напугал, – соврала Эмма. – Я просто… Ладно, ты прав, я до смерти испугалась.
Мальчик звонко рассмеялся и зажег свечку, стоявшую на полу. Теперь Эмма могла его рассмотреть. Это, без сомнения, был Джонатан Поул, сын владельцев отеля. Скрестив ноги, он сидел за креслами на деревянном полу, опираясь спиной о стеллаж с книгами. Как и говорила Маргарет, Джонатану на вид было столько же лет, сколько Эмме. И все же Джонатан, с его тонкими чертами очень красивого лица, светлой кожей и белокурыми волосами, был похож на маленькую фарфоровую куклу и казался намного более мягким и хрупким, чем все парни, с которыми она дружила прежде.
– Ты одна из сестер Маргарет? Шаожань сказал мне, что младшая – примерно нашего возраста, на вид симпатичная.
Он рассматривал Эмму с неподдельным интересом и не пытался скрыть этого. Она почувствовала, как приливает кровь к щекам. Одна мысль о том, что парень, с которым она познакомилась возле входа в гостиницу, и Джонатан Поул говорили о ней, странным образом щекотала нервы. В довершение всех бед, на Эмме была только старенькая, штопаная-перештопаная ночнушка, доставшаяся ей от Элис. Хотя Джонатан, нужно сказать, тоже был одет для сна: рубаха без пуговиц и широкие штаны. Что ж, это будет, пожалуй, не самое каноническое в мире формальное знакомство, но выбирать ей не приходится. Она слегка откашлялась и постаралась взять себя в руки.
– Все верно, меня зовут Эмма Дойл. И я приехала сюда сегодня вечером вместе с сестрой.
– А я – Джонатан, – сказал он, подтверждая то, о чем она и так уже догадалась с помощью метода дедукции. – Джонатан Поул, – прибавил он после короткой паузы, как будто фамилия имела для него существенно больший вес, чем имя. – Так тебе тоже не спится?
И он чуть подвинулся влево, словно освобождая возле себя место для Эммы и приглашая ее сесть на пол, игнорируя при этом два удобнейших кресла перед ним. Эмма подошла и опустилась на пол. По крайней мере, Джонатан разложил вокруг себя подушки и одеяла, превратив этот закуток в подобие берлоги. Когда Эмма устроилась, Джонатан предложил ей одно из своих одеял, чтобы она накрылась.
– Ты не будешь против, если я задую свечу? – спросил он.
– Что? Нет, конечно… Гаси.
Они снова оказались в темноте. Несколько минут ни она, ни он ничего не говорили. Лунное сияние, падавшее сквозь стекло, высвечивало лицо Джонатана. Взгляд его был прикован к огромному окну.
– Гнездо они свили прошлым летом. Я был убежден, что они выберут любое другое место, но Хуберт уверял, что этот ящик им понравится. Оказалось, он был прав. Впрочем, чему тут удивляться? Когда дело касается птиц, Хуберт всегда прав: он их обожает.
Только теперь Эмма поняла, куда смотрит Джонатан. Там был сколоченный из досок скворечник, несколько больше обычного, и висел он как раз в углу за окном. Фантастического вида белоснежная сова только что приземлилась на жердочку перед леткой. Она что-то держала в клюве – дохлую мышку или толстую ящерку. Потом птица нырнула в скворечник, исчезнув из поля зрения.
– Так ты из-за этого сидишь тут в темноте? – спросила Эмма. – Чтобы увидеть сову?
Джонатан медленно кивнул, не отводя глаз от деревянного птичьего домика, как будто надеялся, что сова снова появится.
– Да, но мне в любом случае здесь нравится. Мне так спокойно, когда все спят. Днем здесь повсюду много людей. А я не слишком люблю людей, особенно когда нахожусь далеко от дома.
Эмма припомнила, что говорила об этом мальчике Маргарет: одинокий и невероятно чувствительный. Судя по всему, с описанием она попала в самую точку. Некоторое время они молчали, пока Джонатан не заговорил вновь:
– Ты ведешь дневник?
Эмма опустила глаза вниз, на колени. Выходя из комнаты, она захватила с собой блокнот.
– Это не дневник, – сказала она. – Я просто делаю заметки на разные интересные для меня темы: то, о чем мне рассказали, всякие слухи… Хотя в этом, насколько я понимаю, теперь уже нет никакого смысла, – печально признала она. Эмма даже не понимала, по какой причине продолжает это делать. В силу привычки, наверное. – В Лондоне жил один детектив, и он платил нам – мне с друзьями – по несколько монет, если мы добывали для него информацию, имеющую отношение к делам, которые он расследовал. Вот только я сейчас не живу в Лондоне, да и детектив погиб.