Еще в Киеве достал отец Димитрий и, не пожалев времени и труда, переписал для себя огромный рукописный «Хронограф». Переводной труд сей о библейской истории собственно и рассказывает, однако совершенно устарел и для современного чтения даже в Российских Европиях совсем не годится. Годился он как источник исторических библейских сведений, но тот свой список отец Димитрий вынужден был оставить в Киеве. На днях ему привезли из книгохранительной палаты Спасова монастыря в Ярославле тамошний список «Хронографа», не больно и отличающийся от переписанного им киевского, взятого на время под самые страшные клятвы у головы московских стрельцов. Вчера отец митрополит закончил основную свою с «Хронографом» работу: сделал все нужные выписки и дал даже ученую ссылку на источник: «Хронограф Спасский ярославский».
Сегодня положил он себе проделать дополнительные с рукописью манипуляции, прежде чем вернуть её в Ярославль. Ведь ярославский «Хронограф» оказался сборником (по-латыни если, конволютусом), и предстояло еще взглянуть на дополнительные рукописи, присоединенные при переплете к «Хронографу». Отец Димитрий достал с полки толстенную рукопись, приятно пахнущую старой кожей и немножко пылью, поднес к своему столу, установил на подставку. Отдышавшись (а было ли отчего запыхаться, спрашивается?), осторожно отжал и отщелкнул защелки (с одной из них улыбнулся ему вырезанный уверенным резцом на меди круглолицый человечек), разогнул книгу на том месте, где оставил любимую свою закладку зеленого шелка…
Помедлил немного, потому что хотел растянуть восхитительное ощущение, которое едва ли сумел бы выразить словами. С таким чувством, наверное, на берегу далекого тропического моря смуглый пловец раскрывает ножом раковину, в ней надеясь обрести драгоценную жемчужину. Так и здесь, в российских рукописных сборниках, может оказаться что угодно: от никому не нужных сказочных, не всегда и пристойных повестушек до неведомого доселе поучения святого Василия Великого. Итак, слева на странице заканчивается «Хронограф» и последние строки выписаны сужающимся книзу мыском с завитушкой, справа же (ах, сердце замирает…), справа – да, «Временник, еже нарицается летописание русских князей и земли Русской». Бумага пошла уже другая, лощеная, и почерк древний, который малорусу куда легче читать, чем современную московскую скоропись….
Называется "Временник", а дальше правильно – «летописание»… Летопись это, и чем же она заканчивается? «Лета 6951-го… (следственно, от Рождества Христова 1443-го), в Новгородской земли…». Еще одна летопись, уж её-то редкостью не назовешь… Далее смотрим. Вязь заголовка довольно замысловата… Ага, «Сказание об Индии Богатой». Начало: «Аз есмь Иоанн, царь и поп…» Так, так… Вот оно! О том, что не описать ему, греческому царю Мануилу со всеми его писцами всех богатств Индийского царства, а цены царства Мануилова не хватит даже на покупку пергамена для этого описания… Знакомая сказка: в молодости по-латыни её читывал… Пролистнем. «Синагрип, царь Адоров и Наливския страны». Странно, это не заголовок, а первые слова сочинения – однако же киноварью, как заголовок. Опять замысловатая восточная повестушка, он уже встречал её в одном московском рукописном сборнике. Стар он стал, дабы тратить драгоценное время (ох, немного ему осталось!) на перечитывание пустых сказок… Пролистнем. Теперь: «Слово о полку Игореве, Игоря Святъславля, внука Ольгова». Вот наконец-то нечто поистине новенькое! А недлинное это «слово», чуть больше десятка листов. Забавно заканчивается: «Князем слава, а дружине аминь». Оставим на закуску. Отец Димитрий пролистал фолиант назад, к заглавию древней проповеди, перенёс сюда закладку. Теперь: «Деяние прежних времен храбрых человек о борзости, и о силе и о храбрости». О вдове какой-то греческой, про неведомого сарацинского царя Амеру… «Преславный Девгений 12 лето мечем играше, а на 13 лето копьем, а на 14 лето похупается всех зверей победити». Тьху ты! И дальше до конца рукописи, до доски, всё сказка тянется об этом греческом богатыре-подростке, всё его имя («Девгений» да «Девгений») мелькает…