Нынче тысяцкий Рагуил рассчитал движение северских дружин из разных городов и соединение их в одном месте на границе Великой степи почти так же хитроумно, как мастер, создавший ту птицу Сирин, придумал взаимодействие её пружин. Вот только успех похода зависит не от этой хитрости старого Рагуила, точнее не только и не столько от неё. Победа или поражение на войне определяются столькими причинами, что предсказать исход любого похода, как бы тщательно он не готовился, в сущности, невозможно. Да и что считать успехом в данном случае? Спроси рядовых дружинников, и услышишь: северское войско идет, чтобы внезапным ударом захватить половецкие вежи и с добычею быстро отойти под защиту своих городов. Для них взятая добыча и будет успехом. Старшие дружинники, те глядят дальше. Ответили бы: время для похода, мол, выбрал ты не случайно, а верное известие получив, что половцы весной идут в большой поход на Русскую землю, то есть на Переяславль и Киев, а их вежи с женами, детьми и богатствами останутся в степи беззащитными и станут для северских полков легкой добычей. Вот Рагуил с боярами и разумеют, что у их князя хорошо сработала дальняя разведка.
И только самому Игорю да еще Ольстину Олексичу, боярину двоюродного брата его Ярослава Всеволодовича Черниговского, большую часть зимы проведшему в посольствах от своего князя и от Игоря Святославовича к половецким ханам, известна хранимая в строгой тайне основная и главная цель нынешнего похода. Ведь могучий Кончак Отракович, объединивший половецкие орды на юге вплоть до крымских крепостей и Тмуторокани, доверительно сообщил Ярославу и Игорю о замысле совместного весеннего похода половцев на Русскую землю для того только, чтобы друг его и сват Игорь ударил в тыл его соперника, хана донских половцев Кзы Бурчеевича.
Спору нет, половцы-кыпчаки сильно укрепились в последние десятилетия в бескрайней Великой степи, вплоть до того, что и называть её начали теперь Кыпчакской, по-ихнему Дешт-и-Кыпчак. Если на Востоке под ними оказались немерянные земли аж до Бухары и Самарканда, то это не могло не отозваться и на степных границах Руси. Хорошо еще, что у половцев никогда не было и сейчас нет единого великого хана (или, не дай того Бог, царя!), а владетельных кыпчакских ханов в Великой степи не меньше, наверное, чем князей на Руси. Но время от времени какой-нибудь хан-батыр собирает вокруг себя родственные орды, к нему присоединяются увлеченные им ханы-соседи – и тогда, если не на греческие окраины или на Кавказ нацелится, жди беды. Со времен наступления на Киев печенегов, когда решающая битва произошла на месте, где теперь София Киевская, не раздавалось в Великой степи хвастливых речей вроде тех, которые позволил себе в прошлом году тот же Кончак: он-де не только села разграбит и мужиков в плен уведет, но и разорит русские города. Русские города, те же Киев и Переяславль. До того дошел раздор на Руси между князьями, что и Русской землей называют теперь только Киевщину с Переяславщиной.
Половцев, конечно же, следует сдерживать, однако делать это можно по-разному. Род Ольговичей, потомков знаменитого Олега Святославовича, давно уже засевший в Чернигове и Новгороде-Северском, всегда дружил с половцами и в междоусобицах привык использовать их как вспомогательные войска, для чего противники их Мономаховичи и слова обидные придумали: мол, «приводят Ольговичи половцев на Русь». Игорь Святославович усмехнулся. Ну и приводим, а вы, Мономаховичи, приводили поляков и венгров. И у вас ведь свои узкоглазые союзники имеются – потомки тех же печенегов, торки, берендеи и самое могучее среди них племя, «черные клобуки», по имени которых называют теперь и всех этих степняков, осевших вот уже два столетия под самым Киевом, на Перепетовом поле. Мы с половцами вместе в поход сходим, да и отпустим их назад в Степь, а вы от своих домашних кочевников никуда уже не денетесь, и вот уже они вместе с киевскими боярами решают, кому садиться в Киеве великим князем…