–Что так обреченно? Ты, что Остап, никак умирать собрался? Тебе еще жить, да жить!
– Не знаю Виктор, но у меня какое-то нехорошее предчувствие, – произнес он. – У меня даже в Афганистане, подобного никогда не было. Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Ты в Афганистане был еще мальчишкой и не знал, что такое смерть, поэтому ничего и не чувствовал. А сейчас, ты взрослый человек и хорошо знаешь, что смерть в своей работе весьма не разборчива. Да и работа у тебя такая, что всегда напоминает тебе о бренности жизни.
Внезапно взгляд Бондаренко упал на стол. Он замер от неожиданности, а затем протянул руку и взял лежащий на столе рисунок.
– И давно рисуешь? – поинтересовался он у Абрамова.
– Да, как тебе сказать, – уклончиво произнес Виктор. – Так от случая к случаю, когда придется. Вот нарисовал по памяти парня, которого видел тогда в ресторане. Однако, не знаю похож на него или нет? Сумел ли я схватить его основные черты или нет?
– Почему же не похож, Виктор, это же вылитый Айвазов. Не думал я, что у тебя такая фотографическая память на лица? – удивленно произнес Бондаренко.
– А, ты что знаком с этим человеком?
– Да. Он раньше работал в Советском отделе милиции, но похоже, на чем-то там серьезно сгорел, – произнес Бондаренко.
– А, сейчас, он чем промышляет? Судя по тому, как он был одет в тот вечер, деньги у него водятся и деньги, похоже, не плохие.
– Не знаю, – ответил Бондаренко. – У него какие-то дела с этим Гариком.
– А, что у вас Гарик, такой неприкасаемый? Почему он до сих пор на воле?
– А, за что его сажать? Закон он не нарушает, не ворует, ведет правильный образ жизни. Он даже спонсирует органы внутренних дел, помогает бумагой, канцелярскими товарами. Я в свое время попытался его немного поджать, но ничего не вышло. За ним такие большие люди стоят, что все попытки предпринять в отношении его что-то, становится равносильно, самоубийству. А, что, тебя так заинтересовал этот Гарик?
– Просто, довольно колоритная личность. Живет в свое удовольствие, помогает милиции, не удивлюсь, если он окажется почетным гражданином города.
– Все может быть. У тебя есть ко мне вопросы? Если нет, то я поехал домой.
– Вопросов нет, Остап, езжай, отдыхай.
Бондаренко пожал руку Абрамову и вышел из кабинета.
***
Абрамова разбудил настойчивый звонок телефона. Он машинально зажег свет и взглянул на часы. Они показывали начало третьего часа ночи. Телефон, не смолкая все звонил и звонил, и ему показалась, что еще минута другая, и он просто взорвется от нетерпенья. Виктор протянул руку и схватил трубку.
– Да, я слушаю вас. Говорите же! Я вас слушаю! – прокричал он в трубку.
Абрамов отчетливо слышал дыхание звонившего ему человека, шум работающего двигателя машины. Однако, звонивший человек не спешили ему ответить.
– Да, говорите же! – не выдержал Виктор и еще раз закричал в телефонную трубку.
В трубке раздались какие-то не понятные ему звуки, напоминавшие бульканье воды, а затем раздались сигналы отбоя. Абрамов положил трубку.
Он повернулся на бок и закрыл глаза, однако, сон, похоже, ушел от него. Повалявшись в кровати, еще минут двадцать, он встал и направился в ванную комнату. Виктор быстро привел себя в порядок и, разложив на столе свои бумаги, стал рисовать приблизительную картину нападения на отделение банка.
«И так, что мы имеем,– прикидывал Абрамов. – Сазонова, являясь любовницей одного из бандитов, наводит их на банк, в момент, когда в хранилище банка находится небывалая для отделения сумма денег. Зная о возможном нападении, отпрашивается с работы и уходит домой. Остальное протекает уже по известному сценарию. Налет, убийства, хищение этой огромной суммы денег».
Виктор отложил ручку в сторону и еще раз посмотрел на свою схему. Схема, на его взгляд, была абсолютно безупречной, если в ней фигурировала Сазонова.
«А, если она не знала о нападении и отпросилась с работы по какой-то бытовой причине? Ведь ее могли и не отпустить с работы, что тогда? Был бы налет или нет? Ведь преступники могли узнать о деньгах из других источников? Ведь о наличии таких больших денег в хранилище знали всего три человека, а она в этот список не входила. Могла ли она знать об этих деньгах или нет? Если да, то от кого?»
Чем больше он задавал себе вопросов, тем больше их возникало. Абрамов встал из-за стола и подошел к окну. Постояв около окна, он пришел к мысли, что рисуемая им схема не безупречна и в ней множество пробелов и условностей. Все эти пробелы должна была восполнить лишь одна фигура и этой фигурой должна стать Сазонова.
Закрыв свой номер на ключ, Виктор отправился завтракать в кафе. Съев на завтрак глазунью из двух яиц и, запив это все холодным компотом, он вернулся к себе в номер. Войдя в номер, он сразу же почувствовал терпкий запах мужского одеколона. Запах был настолько сильным, что он достал из оперативной кобуры пистолет и осторожно осмотрел свой номер. Однако, номер был пуст, никаких посторонних лиц ни в номере, ни на балконе не было.