- Ты нашел труп? - спросил Косолапов.
- Никак нет, ваше благородие.
- Так чего прыть проявляешь. Я бы подошел, ты бы и доложил. Как звать?
Последнее было формальностью. Серафим Григорьевич, как и Наполеон, знал своих подчиненных всех в лицо и по имени.
- Околоточный надзиратель Алексей Иванович Суховеев.
Исправник оглядел подчиненного. Отметил его внешний вид. Тот только покраснел. Вытянулся по стойке смирно и гаркнул:
- Рады стараться, ваше благородие.
- Вольно, - скомандовал Косолапов, - веди, показывай, что к чему.
Околоточный засеменил впереди. Подвел к дому. Деревянный забор между двумя зданиями. Калитка приоткрыта, там уже толпа зевак. Городовой в белой гимнастерке да начищенными до блеска сапогами преградил им дорогу во двор.
- А ну, разойдись, - закричал он, размахивая пистолетом, - стрелять буду!
Если и будет стрелять, как знал исправник, так только в воздух. Мера вынужденная, но всегда действовавшая безотказно. В этой ситуации хватило слов. Народ начал расходиться в стороны, пропуская важного чиновника из полиции.
- Разрешите доложить, ваше благородие, - проговорил городовой, вытягиваясь и прикладывая руку к фуражке.
- Вольно,- ответил Косолапов. - Ты нашел труп?
- Так точно, ваше благородие. Гляжу, калитка приоткрыта...
- Не здесь. - Серафим Григорьевич взглянул на околоточного. - Ты постой тут, братец, да никого не впускай. Скоро криминалисты должны подъехать. А мы, Фрол Игнатьевич, - молвил Косолапов, обращаясь к городовому, - пойдем, пошепчемся.
Вошли во двор.
- Ну, где тут можно поговорить? - уточнил исправник.
- В беседке.
- Ну, тогда веди. Будем надеяться, что душегуб в ней не был. Иначе мы с тобой, братец, все следы затопчем.
По вымощенной декоративной плиткой дорожке они прошли вглубь сада. Там под двумя соснами стояла небольшая беседка. Вошли внутрь. Косолапов огляделся. Небольшие скамеечки по периметру, в центре стол. Явно хозяева предпочитали тут коротать вечера за чашкой чая, а может быть, и кофе.
- Садись, да рассказывай, - приказал исправник.
смотрю что-то на дорожке лежит. Присмотрелся - Семеныч. Сначала мысль пришла в голову - пьяный. Решил помочь, когда во двор вошел... Кровищи море. Горло перерезано. Короче, труп. Уже хотел бежать, чтобы позвонить в отделение, как заметил, что дверь в музей приоткрыта.
- Входил? - спросил Косолапов.
- Никак нет, ваше благородие. Сначала было дернулся. Там ведь и телефон есть. Потом думаю - натопчу. Короче, в соседний дом. Соседей на ноги поднял, да в отделение давай звонить.
- Ясно. Ну, веди, показывай, - приказал Серафим Григорьевич, поднимаясь.
Городовой и исправник подошли к трупу сторожа. Косолапов наклонился, чтобы осмотреть тело. Причина смерти была понятна без всякой экспертизы. Кто-то перерезал Семенычу горло. Серафим Григорьевич отвернулся, его чуть не стошнило, а ведь он на своем веку и не такое видел. Фрол Игнатьевич заметил реакцию и спросил:
- Вам дурно, ваше благородие?
- Да нет, ничего. Впервые вижу такое. Чем это его?
- Не могу знать, ваше благородие. Я ведь ничего тут не трогал. Понимаю, что дело серьезное. Вон и ружьишко его в стороне валяется.
Охотничье ружье, допотопная модель, валялась рядом с трупом в кустах роз.
- Так-так, - проговорил исправник. - Выходит, душегуб - профессионал своего дела, раз такого бугая, как Семеныч, завалил. Тот даже выстрелить, по-видимому, не успел.
- Так точно, ваше благородие. Я тут к соседям, когда заходил звонить, на счет выстрелов поинтересовался. Не слышали они ничего. Ночь, на удивление, тихая была. Только собака злобно залаяла, но потом замолкла. Не было выстрелов. - утвердительно добавил городовой.
- Что за собака?
- А бог ее знает. Может, у кого из соседей живет.
Косолапов задумался. Собака лаяла неспроста. Значит, кто-то чужой в это время по улице шел.
- Замолкла, говоришь, - пробормотал Серафим Григорьевич.
- Так точно, ваше благородие.
- Вот, что, любезный, - проговорил исправник, - обойди соседей, да собачку эту поищи. Как что узнаешь, так сразу ко мне.
- Будет исполнено, ваше благородие.
Они вышли в калитку. Городовой направился обходить соседние дома, а Косолапов уже было хотел закурить. Запустил руку в карман за папиросами, да передумал. Со стороны Воскресенского проспекта, по Сергиевской улице, как раз к дому Верещагина ехали два микроавтобуса. Старенький добрый "рафик" (2), служебный автомобиль полицейского управления, верой и правдой несший свою нелегкую службу уже не один год. Подарок от городской думы. Именно депутаты распорядились выделить в свое время деньги на его покупку. Внутри оборудованный криминалистической лабораторией. Темно-синий с желтой полосой, тянувшейся по кузову, он остановился у калитки. Любопытные зеваки, в основном мальчишки, окружили микроавтобус.