- Вполне возможно, - сделал предположение князь Чавчавадзе, - что стреляли из пистолета с глушителем. - Он взглянул на городового: - Вот, что, приятель, как закончит осмотр Акакий Акакиевич, проводишь его к телу собачки. А, мы как обследуем все в доме, так сразу подойдем. Все понял?
- Так точно, ваше сиятельство.
- А пока побудь на улице. Ремизов к тебе выйдет.
Фрол Игнатьевич вышел. Чавчавадзе заглянул в каморку сторожа.
- Ну, что тут у тебя, Акакий Акакиевич?
- Да немного осталось.
- Как закончишь, прогуляйся с городовым. Нужно одну собачку освидетельствовать.
- Шутить изволишь, ваше сиятельство? - Спросил Ремизов. - Мне, что больше заняться нечем?
- Никак нет, Акакий Акакиевич. Боюсь, что собачка сия с нашим делом связана. Как закончишь, возвращайся. К тому времени мы уже глядишь и выясним, что похищено, а уж тогда твоя помощь ой как понадобится.
Чавчавадзе закрыл дверь и взглянул на лестницу, ведущую в на второй этаж, и спросил:
- Откуда начнем, ваше благородие?
- Давай с первого этажа, - предложил Косолапов.
- Ну, с первого так с первого. Вообще-то мне все равно, - князь пожал плечами.
Они подошли к двери. Остановились. Князь осмотрел ее и покачал головой.
- Жаль, что помещик не закрывал дверь на замок...
Дед Кирилла Андреевича Верещагина был прелюбопытным человеком. Сын Кузьмы Николаевича сразу же после того, как закончилась война, вошедшая в историю как мировая, выкупил когда-то принадлежащий деду дом в Череповце, заплатив тогдашнему хозяину - купцу Кузьме Иванову огромные (по тем временам деньги). Видимо, потомок двух самых известных черепан (4) уже тогда понял, что память о предках может приносить деньги. Для полного успеха задуманного он приобрел и соседний домик (благо средства позволяли) у вдовы коллежского асессора Татьяны Ивановны Никановой. Музей начал оправдывать вложенные в него деньги уже на следующий год, когда после рекламы в столичных газетах люди пошли посмотреть на произведения, неизвестные широкому кругу любителей живописи. Ставка была сделана на миниатюры и наброски.
Так уж повелось, что ни отец Кирилла Андреевича, ни он сам и не позаботились об установке охранной сигнализации немецкой фирмы «Теленот». Музей охранял только сторож. До случившегося преступления в эту ночь и представить было трудно, что кто-то позарится на экспозицию.
На первом этаже находились гостиная, кухня и маленькая комната, в которой в XIX веке обитала нянька художника, на втором две спальни, столовая и кабинет. Так уж получилось, что отец Кирилла Андреевич постарался обставить интерьер мебелью той эпохи. Поэтому, когда Косолапов увидел резной стол и несколько стульев, он ни чему не удивился. Вряд ли на этой мебели сидел сам Василий Васильевич или его брат Николай. Это было мало, кому интересно, отчего посетители музея делали вид, что это действительно «та самая».
Осмотр начали с гостиной. Сразу было ясно, что если вор тут и побывал, то ничего не тронул. По крайней мере, так решил Косолапов. С безразличием оглядел комнату и вздохнул, когда князь Чавчавадзе, как ищейка, начал осматривать комнату метр за метром.
На круглом столе белая скатерть, несколько тарелок, вазочка с фруктами (настоящие они или из папье-маше Косолапов не выразил желания проверять), несколько чашек, серебреные ложки и вилки. Ираклий лично пересчитал все и убедился, что ни одного предмета столового гарнитура не пропало. Точно это мог сказать только сам Кирилл Андреевич. В углу.... рояль. Обычно в усадьбах того века стояли фортепьяно, но Верещагин для солидности раздобыл где-то старый рояль немецкой фирмы, огромный, черный с поднятой крышкой. Клавиши такие чистые, словно музыкант ушел по делам несколько минут назад. Стул слегка сдвинут в сторону.
- «Neumann». Довольно редкий. Такой могли в XIX веке позволить только зажиточные мещане. - Проговорил Косолапов, прикасаясь рукой к ограждающей веревке.
Где-то в соседней комнате (скорее всего каморке сторожа) зазвонил колокольчик.
- А я думал, - проговорил Серафим Григорьевич, - что тут вообще никакой сигнализации, а она, оказывается, пусть и в примитивном виде, но существует. Профессионального вора она не спугнет, а вот клептоман призадумается.
Князь взглянул на исправника. Тот явно ему мешал. Больше отвлекал, чем помогал.
- А вы что думали, - проговорил он. - Насчет рояля скажу: вполне возможно, что отец Василия Васильевича и был зажиточным. Вполне возможно, что и мог себе позволить, а с другой стороны, этот же рояль могли купить позже, скажем, лет тридцать назад, для создания интерьера гостиной. Теперь уже никто не помнит, как оно было на самом деле, лет этак сто-сто двадцать назад. Эх, жаль, что наш душегуб на этом рояле не помузицировал. Как бы нам сейчас помогли бы его пальчики. А вы, ваше благородие, не играете на фортепьяно?