Вокруг города, и слева, и справа, и сзади, карабкаясь в горы, шла курортная зона. Здесь, вдалеке от шумного жаркого центра, от порта, от заводов, в тишине, на легком свежем ветру покоились роскошные виллы и виллы поскромней, высились белоснежные отели, в глубине густых парков стояли дворцы, золотились частные и общественные пляжи, голубели бассейны.
Здесь раздавалось только пение птиц, приглушенная музыка, щелчки ракеток по мячам, мягкий шелест дорогих машин, крадущихся по широким тенистым пустынным улицам.
Еще дальше от города раскинулись эдакие городки-спутники, дортуары, как их называли. Их молниеносно возводили предприимчивые дельцы: пятьдесят — сто домов, все коммуникации, свои ресторан, магазин, школа, церковь, своя частная служба охраны и антенна, принимающая полсотни телепередач из трех десятков стран. И все окружено оградой.
Таким вот был этот город с почти миллионным населением. Он гордился своим портом, своими пляжами и своим знаменитым на весь мир Университетом, в котором училось более сорока тысяч студентов из многих десятков стран.
Университет находился в южной части города и имел собственный стадион, теннисные и баскетбольные площадки, спортзалы, бассейны и одну из лучших футбольных команд страны, не раз занимавшую второе или третье место в национальном первенстве, а однажды, о чем все помнили, ставшую чемпионом.
Университет был достопримечательностью города. И название города многие в стране знали лишь по названию Университета.
Хотя порт был одним из крупнейших в стране, а продукция некоторых заводов, особенно военных, рекламировалась вовсю, да и дивные пляжи привлекали туристов со всех концов света, все же главной гордостью города был Университет.
Вот в этот город и прибыл, чтобы начать новую жизнь, Альберт Кар, демобилизованный солдат, прошедший огонь, и воду, и медные трубы, знавший множество способов убивать без оружия, без промаха попадавший в монетку с пятидесяти метров, умевший выбить любые признания из любого виновного или невиновного, неважно, но больше не умевший ничего.
Главные свои надежды он возлагал на Лоридана, но где он, его дружок, и достиг ли, чего хотел?
Нет, на друга надейся, а сам не плошай.
Между прочим, и он, Кар, тоже не нищий. Хоть он и не занимался там, в этой мясорубке, сколачиванием капитала, но кое-что все же скопил, да еще добавили при увольнении. Он может зайти сейчас в банк и получить наличность. Кстати, не мешает это сделать. Негоже начинать новую жизнь (а желательно жизнь вообще) с пустым карманом.
Кар перешел дорогу и вошел в Городской банк, открытый в воскресенье. Проникнуть в него было не так-то просто. Надо было нажать звонок у двери, войти в кабину из пуленепробиваемого стекла, из которой в помещение собственно банка вела еще одна стеклянная дверь. Охранник с огромным пистолетом у пояса, стоявший за этой дверью, подозрительно оглядел Кара и, в конце концов, нехотя открыл дверь.
«Ну и ну, — подумал Кар, — в мое время таких предосторожностей не было». Он подошел к барьеру, за которым что-то деловито подсчитывали, писали, подшивали клерки, заполнил разные формуляры и направился к кассе. Кассир тоже сидел в будке из непробиваемого стекла и общался с клиентами с помощью маленького вращающегося блюдца, вделанного в стекло — клиент клал на него бумаги, кассир поворачивал блюдце к себе, клал на него деньги и снова поворачивал к клиенту. Таким образом, он все время был отделен своим непробиваемым стеклом. Кар заметил, что блюдце имеет резиновые края и плотно прилегает к пазам, в которых вращается. Зачем?
— Зачем? — спросил он кассира.
Тот настороженно посмотрел на Кара и, сообразив, что перед ним дремучий провинциал, усмехнувшись, ответил:
— Это чтоб ты в щель не подпустил, например, парализующего газа. Понял?
Кар ошарашенно уставился на кассира. Потом огляделся. Он увидел скрытые телекамеры, бойницы в стенах, за которыми притаились, наверное, снайперы, еще одного охранника, спрятавшегося за колонной… Ничего себе!
Все это время не спускавший с Кара внимательного взгляда охранник у двери успокоился — Кар получил свои деньги, значит, нормальный клиент.
Когда Кар дошел до выхода, он спросил:
— Слушай, парень, много ты здесь получаешь?
— А что? — спросил охранник. — Хочешь знать, сколько моей вдове пенсию будут платить, когда меня ухлопают?
— Да здесь ухлопаешь! — усмехнулся Кар. — Тут и с танком не ограбишь.
— Эх ты, небось оттуда прибыл, я же по мешку вижу. — Охранник вздохнул, — Ничего, привыкнешь, тогда поймешь, что у нас побольше на тот свет отправляют честного народа, чем вас там.