Норма поправила чашку относительно блюдец на столе, пытаясь обрести внутреннее равновесие.
– Как я и сказала, мы представляем сыскное управление Вотры. В данный момент нас интересует только поджог дома барона Воронцова. Вам о нем известно?
– Да, – немного поспешно кивнула она. – Я собиралась отдать очередной заказ, но горничная сообщила, что в моих услугах больше не нуждаются.
Не врет, все точно, но голос еще дрожит. Неужели из страха перед Внутренней Церковью? Откуда, к слову, она о ней знает?
– Можем мы взглянуть на тот заказ?
– Да, конечно.
Все также придерживая вязаное полотно у горла, хозяйка поднялась из-за стола и вскоре вернулась, положив перед девушками бумажный кулек. Диана в очередной раз оглушительно хлебнула чая и потянулась к свертку. На свет показались конвертики со светлыми порошками в них.
– Толченый мел, сушеные личинки… и черемуховые косточки? – определила Малахит навскидку.
– Верно, – несколько удивилась мистерика. – В них содержатся полезные вещества, необходимые питомцу барона. Их можно добавлять в пищу.
– Перепелиные яйца и бутоны фиалок, – вспомнила Норма слова служанки.
Мистерика неожиданно фыркнула.
– Не знаю, кто внушил барону чушь про фиалки, но переубедить его решительно не удалось.
Норма подалась вперед:
– Но знаете, почему он уверен, что держал в клетке жар-птицу?
С ответом Дольска не торопилась, все отводила глаза и выстукивала по глазурованному боку кружки ногтями. Норма ждала. Что бы ни сказала мистерика, ее слова можно будет проверить. Диана тем временем обмакнула палец в личиночный порошок и попробовала на язык. Потом предложила белке, а та не отказалась от угощения.
– Скажите, давно вы работаете в сыске? – спросила целительница.
Норма взмолилась всем серафимам, чтобы только не выдать смущения заалевшими щеками. Она уже хотела дать расплывчатый ответ, но Диана ее опередила:
– Ну, второй день. А что?
«Диана, чтоб тебя!» – мысленно застонала Норма.
– Второй день… – улыбнулась мистерика грустно. – Тогда, возможно, вы еще не успели усвоить, что у благородных господ свои причуды. Они бывают безобидными, а бывают чудовищными, бессмысленными, омерзительными… Барон относится к людям относительно безобидным, потому я сочла возможным потакать его фантазиям. Разумеется, никаких жар-птиц не существует, вам это должно быть известно. Ведь в библиотеках Церкви тоже хранится полный имперский бестиарий Паустáклавы?
Девушки покивали, и Дольска продолжила:
– Людям всегда мало тех чудес, что происходят под нашим небом, им хочется большего. Например, иметь птицу, исполняющую желания того, кто ее поймает. Или станет держать в клетке. Согласно трудам одного мыслителя, господина Дардеша из Алласа, некоторые существа, пусть и давно исчезнувшие, родственны между собой и теми, что еще живы. Видимо, кто-то воспользовался идеями ученого и внушил барону, что жар-птицу можно вырастить, если особым образом кормить и содержать схожее с ней существо.
– Похоже, он дурак, раз в такое поверил, – флегматично отметила Диана, играя с белкой.
Дольска спрятала улыбку в уголках губ и отвела глаза:
– Многие становятся дураками, когда желанное им оказывается так близко. Добавьте к этому причуды богачей.
– Так что за животное держал барон? Другую птицу?
– Нет, совсем нет. – Мистерика нахмурилась. – Он пытался вырастить жар-птицу из ящерицы.
Конку удалось перепоручить заботам околоточного, который обещал перегнать ее через город до сыскного.
Юноши отошли совсем недалеко от баронского особняка, когда Лес буркнул, скривив рот на сторону:
– Нас преследуют.
Илай еле заметно, как ему показалось, кивнул и перешел на неслышный голос:
«Сколько их? Вооружены?»
«Возможно, – туманно отозвался брат, лукаво щуря яшмовые глаза. – По крайней мере, рогатками, пфррр-крр».
За ними слежка, а этот балбес веселится! Но тут Илай и сам заслышал их: пять пар ног, легкий шаг, быстрые перебежки, шушуканье, грохоток камней по карманам.
«Дети! – догадался он и тут же добавил: – И чего им надо?»
«Вот и спросим».
Лес развернулся, уперев руки в бока. Фундук тоже остановился и махнул пушистым хвостом; кисточки на его ушах раздраженно дрогнули.
– Ну подходите, если смелые! – гаркнул брат на всю тихую улочку.
Спустя несколько мгновений они показались – кто из-за дерева, кто из-за угла, а кто просунул физиономию между прутьев чугунной решетки… Чумазые, как нечистики или другая городская погань, что шныряет по темным углам, худые и пухлощекие, лохматые и стриженные под корень – пятеро мальчишек лет семи-восьми. Приближаться они побоялись.