Выходит, я поведала вам больше, чем любому другому журналисту до сих пор, поскольку вы задали самый разумный вопрос. Простите, что не сумела ответить простым языком. Сейчас среднестатистический обыватель в состоянии воспринимать Платона, а кое-кто понимает и Эйнштейна. Большинству же ученых только предстоит разобраться в наработках Бок. В моей правоте вы сможете убедиться через несколько веков, а я знаю все уже сейчас. Но населяющее макрокосмос человечество ведет себя довольно мудро: поскольку в массе вы столь же предсказуемы, как и любой из Особых, дайте мне свободу, и я докажу правоту ваших суждений.
К: Выходит, вы не в состоянии истолковать то, что видите.
А: Если бы могла, давно бы истолковала. Если бы существовали слова, позволяющие описать видимое, я уже не была бы такой, какой вы меня видите сейчас.
К: На протяжении десятилетий вы были частью законодательной власти. Не считаете ли вы парламентскую деятельность пустой тратой времени? Может, этим мог бы заняться кто-нибудь еще?
А: Хороший вопрос. Нет. Не сейчас. И не здесь. Принимаемые нами решения исключительно важны. И события последних пятидесяти лет неопровержимо свидетельствуют об этом. К тому же мне нельзя отрываться от реальности. Я выигрываю — в духовном плане, если хотите. В плане воздействия на мои биохимические системы и поддержания в них здорового баланса. Для организма не слишком хорош абстрактный рост без проверки разного рода восприятий. Проще говоря, для меня это — своего рода лекарство от интеллектуальной изоляции и заодно услуга, которую я оказываю своим соседям. Абстрактно мыслящий математик вряд ли добьется существенных результатов, если станет разделять точку зрения на развитие межзвездных рынков самого молодого из наших Советников либо взвешивать «за» и «против» нового варианта медицинского обслуживания экипажей торговых кораблей на станциях Союза. Природа моей деятельности подсказывает, я все-таки обладаю подобным восприятием; судьба человеческого общества мне небезразлична. Знаю, что систему Совета резко критикуют, поскольку считают ее разбазариванием времени экспертов. Но если предоставление мнения квалифицированного эксперта обществу, в котором живем и мы, именуется разбазариванием времени, то на что мы вообще годны? Разумеется, некоторые теоретики неспособны общаться вне привычных условий. Но зато другие в состоянии и должны. Вам приходилось быть свидетелем разногласий экспертов. Иногда их причина в том, что одному из нас затруднительно понять что-нибудь из области другой науки. Очень часто разногласия возникают оттого, что получение наилучшего результата при мышлении категориями двух отраслей сразу не дает возможности признать практические доводы, и именно в этом суть посылки, согласно которой людям все-таки предпочтительнее быть специалистами в своих областях: иной раз исключительно полезное междисциплинарное взаимопонимание куется именно в стенах Совета и во время личных встреч; налицо своеобразное слияние отдельных знаний, что помогает сохранять уникальнейший социальный эксперимент, который мы именуем Союзом.
Таков один аспект упрощенности, который я могу так же упрощенно объяснить: интересы всех людей, включая и меня, взаимосвязаны, а политика — не больше, чем одна из переменных в уравнениях социальной математики.
ГЛАВА 6
1
— Звонок прозвенит один раз, когда ты нажмешь левую кнопку, и дважды — при нажатии правой, — пояснил Инструктор, и Флориан, внимательно слушая, отметил, что объяснения в точности соответствуют полученным ранее знаниям. — Но смотри, чтобы не вышло так, что когда ты нажмешь левую кнопку, сигнал не сработает, и при двойном нажатии правой кнопки сигнал снова не сработает, пока не нажмешь левую. Важны прежде всего сноровка и быстрота. Ну все, за дело!
Весь стол был завален деталями и инструментами. Флориан выбрал необходимые для работы. Задание оказалось не слишком сложным.
Следующее задание было чьим-то проектом. Требовалось только посматривать на приборную панель и докладывать инструктору, какие операции происходят.
Сноровки Флориану было не занимать. Работал он как заводной — легко и непринужденно. Затем работа усложнилась. Третье задание, знал Флориан, всегда подразумевало нечто еще. На сей раз ему отводилось пятнадцать минут.