— Выходит, это все-таки важно, — упрямо настаивала Ари. — Потому что рыбки-мальчики дерутся. Если никого не сожрут, вырастет двадцать четыре синих. Так и будет, потому что синие хорошо заметны, а спрятаться им нельзя. Зато если подсадить к ним рыбину покрупнее, не останется ни одной синей.
— Как по-твоему: рыбы различают цвета?
— Действительно — различают ли?
— Давай пока не будем об этом. Что произойдет, если самки станут предпочитать синих самцов?
— С какой стати?
— Просто представь такую ситуацию. Допустим, речь зашла о следующем поколении.
— Насколько оно лучше?
— На 25 %.
— В таком случае крупная рыба благодаря синим растолстеет, и у них будет множество детишек. Все усложнится.
Мама сделала уморительное лицо — точно собиралась чихнуть, засмеяться или обозлиться. А потом вид у нее сделался еще более странный — но уже не смешной. Мама обняла Ари и прижала к себе.
В последнее время мама часто вела себя так, что Ари думала: теперь бы ей следовало чувствовать себя гораздо счастливее — раньше мать уделяла ей меньше времени. И Олли тоже.
Но интуитивно девочка предчувствовала недоброе. Мама отчего-то ходила грустная. И Олли тоже. Олли вообще превратился в заправского ази, и они с Юлией больше не ссорились Мама уже ни на кого не кричала. Нелли тоже постоянно смущалась, а Федра следовала примеру Олли — вела себя, как подобает бесчувственной ази.
Ари тревожилась и порывалась спросить маму о причине столь зловещей перемены, но всякий раз не решалась, боясь, что мать расплачется. В последнее время глаза у Джейн постоянно были на мокром месте. А стоило ей заплакать, как Ари становилось совсем невмоготу.
И потому девочка просто предпочла безмолвно прильнуть к Джейн.
Наутро она отправилась в игровую школу. Ари уже подросла настолько, что ее отпускали в школу одну. Уже в дверях мама обняла ее, обнял и подошедший Олли — чего не делал давно.
Когда у нее за спиной захлопнулась дверь, Ариана оглянулась. «Странно», — подумала она. И пошла в школу.
3
«Ресион-1» оторвался от взлетно-посадочной полосы, и пальцы Джейн яростно впились в подлокотники обитого кожей кресла. Женщина даже не выглянула в иллюминатор, не желая наблюдать, как тает внизу Ресион. Закусив губу, госпожа Штрассен закрыла глаза, чувствуя, как по щеке катится предательская влага, а самолет все набирал высоту, отчего тело вжималось в пухлое кресло.
Когда самолет набрал нужную высоту, Джейн повернулась к Олли:
— Принеси чего-нибудь выпить — двойную порцию!
— Да, госпожа, — ази отстегнул привязной ремень и пошел вдоль прохода.
Федра, сидевшая в следующем ряду, повернулась на винтовом кресле и взглянула на Джейн через столик:
— Госпожа, я могу что-нибудь сделать для вас?
«Боже, — сообразила Джейн, — да она просто напрашивается на работу — ей хочется заняться, отвлечься хоть чем-то! Она в ужасе». И распорядилась:
— Да, будь любезна, составь список необходимых на борту вещей — когда доберемся до станции, закажем и купим. Посмотри — в наружном кармане должен быть каталог. Он поможет тебе сориентироваться.
— Хорошо, госпожа.
Джейн решила, что наложила пластырь на душевную рану Федры. А вот Олли ходил обиженный: он попросил обучающую ленту, попросил у нее, как ази — у Старшей, а она взяла да отказала.
— Олли, — возразила Джейн, — в тебе слишком много от КВ, и я хочу, чтобы так и было. Понимаешь, о чем я?
— Да, — отозвался он, после чего держался уже куда достойнее, чем Джейн.
— Один возьми себе! — крикнула госпожа Штрассен, чтобы ази услышал ее сквозь гул моторов, и тот, оглянувшись, утвердительно кивнул. — И Федре захвати!
Пегги подошла к бару со стороны Олли, качнулась, когда самолет провалился в воздушную яму, после чего, нагнувшись, извлекла на свет божий два стакана.
Для Юлии — та сидела сзади. Для Юлии и Глории.
— Ты погубила всю мою жизнь! — истерично кричала Юлия в аэропорту, не стесняясь ни Денниса, ни ази, ни Семейства, явившегося на проводы в полном составе. Глория — подбородок у нее дрожал, а глаза беспрестанно моргали — стояла в сторонке. Джейн считала, что у нее выросла неплохая внучка. Девочка, попробовавшая слишком многое (хотя существенного мало), смотрела теперь на бабушку, с которой виделась крайне редко, и наверняка пыталась отыскать в ее чертах каинову печать. Глория понятия не имела о цели путешествия. И не знала, что означает дисциплина на борту, не знала, что представляет собою замкнутый стальной мир действующей станции.