Их роман начался месяцев пять назад и скорее всего его любовницей была коллега по работе. Когда Яна в первые увидела следы блеска для губ на одежде мужа, ей хотелось отхлестать его по лицу, но голос разума не позволил этого сделать. Развод. Она сразу откинула эту идею. Что она могла без мужа? Неработающая женщина с двумя детьми, одному из которых диагностировано расстройство аутичного спектра — ей просто не прожить одной. Все, что она могла — скрепя сердце притвориться, что ничего не происходит, и молча продолжать быть женой.
Она знала, что не одна такая, что многие женщины терпят нечто подобное. Так, к примеру, почти всю жизнь терпела ее покойная бабушка, когда узнала, что у деда есть роман на стороне. Так терпела одна из ее подруг из прошлой жизни, которая узнала, что муж изменяет ей с соседкой.
— Да так все живут, — закуривая, говорила та самая подруга. — Я не парюсь. Скоро он перебесится и вернется в семью.
Но Яна не могла оставаться хладнокровной. Да, она терпела и молчала, но измена мужа засела где — то глубоко внутри, в виде тихой обиды. Женщина осознала, что ей не на кого положиться, и возобновила свое давнее хобби. Она начала вязать и продавать свои вязаные работы: игрушки, детские костюмчики, мягкие уютные пледы. Кто знает, что будет дальше, и что делать, если муж перестанет оплачивать реабилитационные занятия для младшего сына? За несколько месяцев ее маленький бизнес принес первую небольшую прибыль. Яна начала откладывать эти деньги, но спокойнее не становилось — она боялась, что рано или поздно ей придется воспользоваться этими мизерными сбережениями.
— Ян! — негромко, но требовательно крикнул из спальни Андрей. — У нас печенье какое есть или конфеты? И чаю принеси, а.
— Хорошо, сейчас все принесу.
Как ближе к часу ночи Андрей уснул, а стиралка закончила стирку, Яна присела на краешке ванны и, включив воду, тихонько заплакала.
Глава 2
Яна кружилась, как белка в колесе: каждый день одно и то же, каждый день такой же, как предыдущий. Но так было не всегда. Временами Яна вспоминала, какой беспечной и счастливой она была, сколько у нее было сил и энергии. Даже после рождения первого сына она поддерживала себя в форме, ходила на работу, интересовалась кино и музыкой, модой и кулинарией. После рождения второго ребенка, с которым с самого начала приходилось очень тяжело, она все равно старалась не терять себя: красилась по утрам, следила за своим гардеробом, прической и маникюром. Но со временем Яна начала понимать, что быт и дети потихоньку отнимают у нее частичку той молодой, оптимистичной хохотушки. Она постепенно, день за днем, все глубже погружалась в пучину домашних дел, растворяя в них свою личность.
Так модные джинсы заменились спортивными штанами или легинсами, топики, маечки и кофточки с декольте — безразмерными футболками и свитерами. Каблуки становились все короче, а потом все ее туфли и вовсе отправились пылиться в коробки, а им на смену пришли кроссовки и легкие тапочки — балетки. Да, Яна уже была не восемнадцатилетней звонкой девчонкой, а тридцатилетней женщиной, но она все равно оставалась молодой. Тридцать лет — самый разгар молодости! Да, Яна не чувствовала себя старой, но каждый новый день ей казалось, что она попала в какой — то странный сериал, где каждый день показывали одну и ту же серию. И хотя она безмерно любила детей и мужа, ее жизнь перестала быть интересной. Женщина стыдила себя за такие мысли, но чувство стыда лишь усиливало ощущение безнадежности. Однако Яна и не подозревала, что совсем скоро даже начнет скучать по этим пресным, серым будням, где ничего никогда не меняется.
Однажды она впервые обнаружила следы другой женщины в их семейной жизни. Молодой, следящей за собой и явно бездетной женщины. Несколько недель Яна ходила, как тигр в клетке, мучимая тяжелыми мыслями. Первым ее порывом было вывести мужа на чистую воду, выставить его за порог, а затем развестись. Но время шло, и она, закрученная делами и детьми, решила просто переждать. Тем более в интернете твердили, что все мужики гуляют, и это не повод для развода. Яна решила, что самым разумным вариантом будет отпустить ситуацию. А там, возможно, все как — то само — собой разрешится.