Влад разжег в ней такой пожар, какой не сумел бы ни один возбуждающий препарат на свете. Без оглядки она откликалась на любое прикосновение его искусных пальцев и опытных губ. Ее ногти непроизвольно впились в его плечи, а из горла вырвался стон страсти.
— Люби меня, пожалуйста… — вновь попросила она, доведенная до беспамятства. Прижалась к нему, обняла ногами его бедра.
Ее порыв воспламенил Влада сильнее. Он больше не мог ждать и любил девушку-молнию, как не любил еще ни одну женщину, растворяясь в ней без остатка и получая взамен наслаждения больше, чем дарил.
Когда умопомрачительная гонка закончилась, на губах Лизы играла улыбка. Она больше не сомневалась. Первая встреча в «Алой розе» была вовсе не следствием действия препарата, а результат иной, сильнейшей в мире магии. Ее еще называют притяжением любви.
— Тебе было хорошо? — спросил Влад. Перекатился на бок и заглянул Лизе в глаза.
Немного пожалел, что во время бешеной гонки маска не слетела с лица таинственной чаровницы. Вот бы сорвать ее и выбросить ко всем чертям. Зажечь не ночник, а люстру, а еще лучше — вывести девушку на свет, привести к себе в дом и больше никогда не отпускать.
— Безумно, — призналась она.
Провела рукой вдоль его широкой груди, коснулась стальных мышц рук, все еще наслаждаясь близостью. Она представить не могла, где взять сил, чтобы подняться, одеться и уйти. Вот бы растянуть это мгновение на целую вечность.
— В нашу первую ночь ты была девственницей, — произнес Влад с полной уверенностью. — Жаль, что не предупредила. Тогда и в первый раз было бы лучше.
Она робко посмотрела на него, краснея, кажется, до самых пяток. Отчего-то мысль о том, что он все поймет, не приходила ей в голову.
— В первый раз тоже было безумно прекрасно, — произнесла она, наблюдая за его реакцией.
Влад полулежал, опираясь на локоть. Его напряженный взгляд выдавал чувства, которые он пытался скрыть. Для него было важным стать первым. Но Влад не желал быть просто мужчиной из клуба, с которым она потеряла девственность. Он хотел стать лучшим для нее и единственным.
— Прости, что задал тебе этот вопрос, — произнес он. — Правила клуба и все такое…
— К черту правила! — внезапно объявила она.
Протянула руку, чтобы коснуться его щеки. Влад наблюдал за ней с вдохновенным выражением лица. Впервые за долгие годы в нем проснулось желание творить. Запечатлеть на холсте эту прекрасную девушку, подарившую ему самое ценное, что у нее было.
Он перехватил ее руку и поднес к губам. Поцеловал запястье, ладонь, а после каждый пальчик по очереди. Лиза зажмурилась и едва не замурлыкала как довольная кошечка.
— Какие у тебя планы на следующие выходные? — спросил Влад, ненадолго отрываясь от ласки. — Раз уж ты согласна пренебречь правилами клуба, могу я попросить тебя стать моей натурщицей?
— Но… — начала Лиза и не смогла закончить фразу так, чтобы не обидеть отказом.
Согласиться она попросту не могла. Не представляла, как это сделать. Лиза мало знала о натурщицах, но была уверена, что тем приходится подолгу сидеть в одной позе, демонстрируя лицо и тело в ярком свете. А как ей показаться на глаза Владу? Не может же она заявиться в его студию и просто сказать: привет, это я, Ирина. Точнее, Лиза, притворяющаяся Ириной, невестой Марка Левина.
— Можешь остаться в маске, — понял причину заминки Влад. — Поступим так: ты придешь в заранее забронированный номер в мотеле, приготовишься и будешь ждать меня. Обещаю, что не стану срывать с тебя маску или делать что-то, чтобы скомпрометировать.
• всерьез задумалась. Предложение Влада заставило ее сердечко трепетать как крылышко бабочки. Но страх быть узнанной все еще был слишком силен. Она стыдилась обмана, не знала, как рассказать правду.
— Ну же, согласись, — ласково попросил Влад, касаясь ее плеча. — Ты действительно вдохновила меня на свершения. Моя Муза.
От такого комплимента растаяла бы даже ледяная дева. Лиза не могла отказать себе в удовольствии позировать для Большого Босса. Она видела на вилле его картины и каждый раз восхищалась ими. Завидовала девушкам, с которых он рисовал портреты.
— Хорошо, я постараюсь приехать, — пообещала она, прикусывая нижнюю губу.
Интересно, прежних натурщиц он также называл своими музами? Делил с ними постель?
Пашка рассказывал, что брат давно не вступал в длительные отношения с женщинами, а все свое время уделял дочери. Так, может быть, эти девушки на картинах и правда были лишь натурщицами?