— Кхм, — кашлянул Павел, вырывая меня из разбушевавшейся фантазии. — Давай сперва обойдем дом, хочу посмотреть, что есть во дворе.
— Да пожалуйста, — чуть улыбнулась я и пошла во двор. С удовольствием вдохнула свежего воздуха и протянула руку вправо: — Как Вы могли видеть, Павел Сергеевич, это гараж.
— Конечно, видел и не только, — усмехнулся Павел Сергеевич.
— Ну а слева, если свернуть за угол, обойдя эти живописные кусты, — продолжила я. А кусты действительно были некогда дизайнерскими и очень даже ничего, но так как некому было ими заниматься, росли, как попало, — там мы увидим детскую площадку.
— Действительно, живописные, — усмехнувшись, согласился Павел Сергеевич. И осторожно, словно опасаясь, что они захватят его в свой плен, обошел эти самые живописные кусты.
— Дядя Паша, покачай, — выкрикнула доченька, болтая ножками, сидя на качелях.
— С удовольствием, — с энтузиазмом отозвался мужчина и быстро подойдя, взялся за качели. Василиса взвизгнула от восторга.
— И что думаешь дальше? — ко мне совершенно неслышно приблизилась Татьяна Андреевна.
— Еще не придумала, — тихо отозвалась я.
— Я тут подумала, что тебе надо его охомутать, чтобы женился, — предложила женщина.
— Что? — сильно удивившись мыслям Татьяны Андреевны, повернулась я к ней.
— Ну а что, — улыбнулась та. — Видно, что мужчина положительный, от ребенка твоего в полном восторге. О подобном можно только мечтать.
— Он меня ненавидит, — скривилась я. — Да и я к нему любовью не страдаю.
— А зачем тебе любовью страдать? — всплеснула руками Татьяна Андреевна. — Для тебя теперь главное — благополучие девочки.
— То есть про себя уже можно забыть? — скептически посмотрела я на нее.
— Я этого не говорила, — женщина бросила на меня взгляд с хитринкой. — Просто пойми, любовь — это такое странное чувство. Вот я, любила и очень сильно. А этот, прости Господи, козел, бросил меня почти перед самой свадьбой. Я страдала, плакала, а он тут же закрутил с другой. Моложе и красивей. Я потом познакомилась с Димой. Он, пусть и неказистый был, но очень работящий. И сразу же предложил замуж. А потом дети пошли, внуки. И ничего, стерпелось, слюбилось. И знаешь, я даже скучаю по нему. Его смерть была для меня ударом. Если бы не дети, не знаю, что делала.
— Я так не буду делать, — поджала я губы. Не хватало мне еще его терпеть в личной жизни, раз уж он стал моим начальником.
— Мама, покатайся, — звонкий голос Василисы отвлек от мыслей.
— Нет, не хочу, — отмахнулась я. — Катайся сама.
— Ну что же Вы, Маргарита Евгеньевна, — как-то хищно улыбнулся Павел Сергеевич, — идите кататься. Я Вас подстрахую. Не переживайте.
— Ну что Вы, Павел Сергеевич, — переняв его тон, отозвалась я, — ничуть не переживаю. Все равно на этой качели далеко не улетишь.
— Ну, как сказать, как сказать, — мужчина внимательно посмотрел на эти самые качели. — Если убрать ограничители, то вполне можно и до «солнышка» раскрутить.
— Не надо, — перебила я его. — Этого мне еще не хватало.
— Ну, не надо, так не надо, — улыбнулся мужчина и быстро забрался на качели с ногами, держась за перекладину. — Ну же, Маргарита Евгеньевна, присоединяйтесь.
— Вот оно мне надо, — пробурчала я и пошла. Взобралась на качели, придерживаемые Павлом и уставилась на него. — И что дальше?
— Катаемся, — чуть пожал плечами Павел и ногами двинул качели.
«Ой», — мысленно пискнула я.
Никто не знал, что я боюсь высоты. Пусть той высоты было и немного. Вот только оно же все и качается. Но я упрямо взглянула на Павла, сцепила зубы, чтобы не издать даже самого единого писка, и покрепче схватилась за крепления сиденья. А потом качнула ногами в ответ. Павел, на удивление, казался довольным. Качнул тоже, только гораздо сильнее, чем я. И понеслась душа куда-то, но не на небеса.
Да я с самого детства не каталась на качелях, после того, как упала. Отделалась тогда переломом руки и вывихом ноги. С тех самых пор даже не приближалась. Только и могла, что слегка покачивать Василису.
— Нравится? — вкрадчиво поинтересовался Павел, наклонившись ближе ко мне.
— Ага, — ответила я и прикрыла глаза, чтобы не видеть качающегося неба. А скорость, под напором мужчины, все увеличивалась. Конечно, не сравнить с аттракционами, но для меня да. Это было уже слишком. Фантазия разбушевалась снова, показывая картинки, как мои руки не выдерживают и отпускают качели, а я лечу. Вот только не вверх, а вниз. А потом еще и получаю сиденьем по зубам. Почему по зубам, не знаю, но у фантазии не спросишь.