Счастлив ли я? До безумия, черт возьми! Лилька зависла в черном списке, разговариваю только с ее папашкой , когда он пытается узнать, в чем дело и намекнуть, что мое поведение вот-вот вынудит переслать компромат одному уважаемому человеку. Я знаю, что он этого не сделает, пока не увидит в моем паспорте штамп о браке с другой женщиной, потому что его дурной дочурке до зубовного скрежета нужно надеть мне на палец обручальное колечко. А колечко она не наденет никогда, но, ни Селезнев, ни Лилька, все еще не могут этого осознать. И, значит, у меня есть время, и мои мальчики плодотворно его используют, чтобы добыть для меня противоядие от зарвавшейся семейки.
Машка спрашивала меня, не грозит ли ей и детям месть Кувалды. Оправданное беспокойство, и я бы никогда не сунулся к ней, если бы эта угроза была. Но, к счастью, господин Кувалда не любитель многоходовых комбинаций. Он всегда предпочитал разбираться только со своим должником, а это я. Ни Машка, ни ее сыновья отношения к той афере не имеют, а, стало быть, ничего не задолжали. Но вот именно сейчас, когда у нас все так замечательно, когда я вернул то, что потерял столько лет назад, лишиться вновь совершенно не хочется.
- И откуда это такого красивого дяденьку к нам замело? я вздрогнул и обернулся. За моей спиной стояла сногсшибательно красивая Машка и улыбалась мне во все свои крепкие и белые тридцать два зуба. А цветочки кому?
- Мне, - важно ответил я, целуя ее в щеку. Но дам тебе подержать, могу даже подарить.
- Нам чужого не надо, - не менее важно ответила Светлова, забирая у меня цветы. Но подержу, уговорил.
- Здравствуйте, Дмитрий Владимирович. Пока, Маш, - Машкина подруга подмигнула ей, окинула меня быстрым взглядом и ушла раньше, чем мы ей ответили.
Я открыл Машке дверцу машины, после занял водительское сиденье, и машина покинула парковку. Черт, чувствую себя мальчишкой. И гормоны так же кипят и бродят по организму, сосредотачиваюсь вместе с разумом в одном конкретном месте. Я скосил глаза на Машкины коленки и ненавязчиво накрыл ближайшую ладонью, погладил и сдвинул подол выше.
- ДВ, следите за дорогой, - строго велела МК, используя мои инициалы и отдирая руку от своей ноги.
Я немного пофыркал на недотрогу и ломаку Светлову и угомонился. Правда, ненадолго.
- Машк , а поехали, наш дом посмотрим, - предложил я.
- Наш? она обернулась ко мне.
- А чей? удивленно ответил я. Твой, мой, твоих детей наш. Ты его нарисовала, осталось достроить, и будем жить. Сразу после ЗАГСа туда и переедем, ага? Кстати, нужно будет мальчишкам комнаты заново распланировать. К нашей спальне примериться опробовать.
- Угу, в грязище, - как-то нервно хохотнула Машка. Нет, сейчас домой.
- А что мы у тебя дома еще не опробовали? задумался я.
- Железнов, ты маньяк! рассмеялась она и легонько пихнула меня кулачком в бок.
- Не согласен, - возразил я. Я мужчина в полном расцвете сил.
- Рули, Карлсон.
Но и дома мне было отказано в высочайшем доступе по отвратительно-тривиальной причине:
- Хлеб закончился, - сказала Машка, заглядывая в хлебницу.
- Я могу тебя есть без хлеба, - уверил я, распуская руки.
- А я не могу без хлеба, - вредничала Светлова, отбиваясь от моего гусарского наскока. Сходишь?
Сострив ей страшную рожу, я провел по горлу большим пальцем, и, грозно пообещав:
- Я сейчас вернусь, - прихватил ключи от квартиры и ушел в магазин.
Ничего-ничего, когда переедем, за хлебом будет, кому ходить. Идиллическая картинка будущей семейной жизни периодически всплывала в голове. Как только разберусь с Селезневыми, можно будет, наконец-то, сделать то, что собирался сделать девятнадцать лет назад. Осталось познакомиться с Машкиными мальчишками. Хочется верить, что мы сможем подружиться, вроде неплохие ребята. Вспомнился шкет Данька и его нагловатый взгляд, а затем и Кирилл. Этот паренек неизменно заставлял меня хмуриться, когда я смотрел его фото у Машки в альбоме и на компьютере. Все время было ощущение, что разгадка смутного беспокойства лежит на поверхности, но ухватить ее я никак мог. Тонкая ниточка понимания ускользала раз за разом. Ладно, разберемся.