Я подошла к распростертому на ложе телу подруги, откинула покрывало и бритвенно-острым ножом из своих запасов разрезала камизу. Осторожно отклеив прилипший пластырь я ужаснулась картине открывшейся перед моими глазами. Паутина черных вен опоясывала бок, поднималась к груди и спускалась к ягодицам, простирая свои мрачные дороги по всей кровеносной системе. В сердцевине сумеречных силков, как кровожадный паук охраняющий свои владения, находилась зияющая черная рана с незарубцевавшимися краями. Она была обжигающая на ощупь, пульсирующая в такт слабому биению сердца. Я приподняла веки подруги. Оболочку глаза полностью заволокло чернильным мраком. Я поняла, что нить жизни подруги вот — вот оборвется. Уверенным, отточенным движением я вскрыла рану, Нори даже не дернулась. Я вопросительнл посмотрела на Рэйджа. В его глазах притаилась крошечная надежда и он кивнул. Положив руки по краям от раны, я что есть силы надавила на нее и запела заклинание.
Как только первые древние слова сорвались с моих губ, а мерзкие потоки ядовитой сущности, пульсируя и сопротивляясь стали покидать тело Нори, я почувствовала на себе пристальный взгляд. Но кто бы не смотрел на меня сейчас, единственное, что интересовало меня — это ритуал. Я продолжила, стихи лились музыкой, испаряясь в воздухе, черный, видимый лишь мне пепел, от рун противостояния, покрывал всё тело Онори. Стена белого огня, очерченная кругом заговоренных свечей, взмыла к потолку и не встретив препятствия на своем пути, ударила мощным, пылающим потоком в небеса. Раньше заклинание такой силы, выпило меня бы до дна, сожрав мою оболочку, но после инициации, я могла бы заниматься этим всю ночь. Черная жидкость, едва ли походившая на кровь, почти полностью покинула тело. Как паразт, цепляется хелицерами**за тело жертвы, не желая отпускать желанную добычу, так и частичка враждебной сущности не желала покидать энергетическое пиршество. Что бы я не делала, та гадость, что застряла в теле Онни не даст ей исцелиться, я взяла нож покрепче и сделала глубокий разрез. Черная частичка, вот только что, Жнец подери это такое? зашевелилась, пытаясь поглубже проникнуть в плоть, я подцепила ее пальцами, и потянула. Как только эта гадость оказалась у меня в руках, она вновь стала мертвой, неживой, статичной. Кусочек какой-то щепки!? или кости!? лежал сейчас на моей ладони.
Когда из разреза тонкой струйкой потекла алая кровь, я с облегчением вдохнула. Губы у Нори порозовели, дыхание выровнялось, глаза под веками забегали. Я брызнула из чаши настойкой на открытую рану, место соединения трав, магии, плоти и крови защипало и покрылось мелкой розовой пеной.
— Думаю все! — прошептала я.
Именно в этот момент, моего плеча коснулись ледяные костлявые пальцы. Я повернулась. Черная, струящаяся материя зияла пустотами дыр, ветхий капюшон был накинут на лицо, которое оставалось в тени. Из глубины на меня смотрели два провала потусторонней пропасти, изо рта, вместе со смрадным дыханием донеслось: — Не отдам! Она мояяяяяяя!!!
Я дернула плечом, начертила руну на лбу Оноре и двумя руками сжала ее виски. Я пела, читала, камлала, ведала. Я торговалась со смертью, и я проигрывала спор. Жнец подступал все ближе. Вот его косовище*** припечатало край покрывала, костлявые пальцы обвели лукавые губы и заострившийся подбородок. Когда жадные пальцы Предвестника провели по груди, за которой билось сердце я закричала. От гнева, от беспомощности, от любви и боли потери. Вдруг Жнец отступил. Если бы я могла видеть выражение его лица, думаю оно было бы удивлённым. Он отошёл сначала на шаг, потом ещё на два и затаился. Я ничего не понимала. Я взглянула на Рэйджа. Он сидел не моргая, не дыша, не шевелясь. Время замерло, или совсем остановилось, поняла я. Черные бархатные крылья возвышающиеся за моей спиной накрывали тело подруги. Пылающий черный мрак, тлен огня и пепел мироздания. Мои ранее призрачные крылья обернулись настоящими. Ими я обнимала подругу, не давая забрать ее у меня! У Рэйджа! У самой жизни!
— Ты не сможешь сидеть так вечно… — прошелестел Жнец, всё ещё отходя назад.
— Испытай меня, — ответила я ему.
— Я ещё вернусь… — сказал мне собиратель душ.
— Я буду ждать тебя!.. — сказала ему я.
Спотыкаясь не от усталости, а от какой-то шальной радости, я вышла из комнаты. За мгновенье до этого, Его Светлость Рэйдж порывисто обнял меня и поцеловав в висок, поблагодарил.
Он сказал, что соседние покои готовы и, если мне требуется, я могу отдохнуть там. Я попросила меня позвать, когда принесут другие осколки вытащенные из тела Онни.
Бабушка Нори сидела приткнувшись на жесткой скамье и с напряжением всматривались в мое лицо.
Я ободряюще улыбнулась и кивнула родственнице подруги. Она на квази прикрыла веки и непролитые слезы заблестели в глубине глаз. Одними губами она поблагодарила меня. Я повела плечом — мне не нужна благодарность.
Пройдя до следующей двери я, на всякий случай, постучалась. Не дождавшись ответа я распахнула двери. Комната была зеркальным близнецом той, в которой сейчас спала целебным сном подруга. Я прошла в туалетную комнату и сунула разгоряченное лицо под струю крана. Долго и тщательно, под проточной водой я мыла руки, остужала горящие лихорадочными огнем щеки и шею. Промакнув тканью влагу, я прошла в спальню.
На встречу, встав с пышной банкетки, поднялся Тристан. Он протянул руки и я бросилась в его объятия. Постояв обнимая меня несколько мгновений, он произнес: — Душа моя, нам надо поговорить.
Я закрыла его рот напористым, но неумелым поцелуем. Просунув язык в глубину его рта, я потянулась к камзолу, стала стягивать его. Мои пальцы запутались в шейном платке. Я фыркала от нетерпения. Силье остановился, отодвинулся назад. Не смотря на то, что он отвечал мне с пылом, даже большим моего, он смотрел на меня недоуменно.