Маша радостно потянула Анатолию к ларьку с мороженым и внезапно заявила:
— У меня есть секлет! — поделилась с Толиком и таким же громким голосом добавила. — Я говолила сегодня “голько”!
— Не бойся! Я тебе сладкое мороженое куплю!
— Нет! Я говолила! — Маша показала на меня и Василису. — Я говолила, — заявила важно. — Как на свадьбе!
Толик помрачнел, крепче перехватил Машу за запястье и ушел. Но перед этим метнул на меня взгляд, полный ревности.
— Кажись, тебя ждет сцена, Василиса.
— Прекратите паясничать. Устала от вас, — растерла виски Василиса.
— Лучше всего расслабляет массаж.
— В вашем исполнении?
— И с продолжением.
— Мечтайте…
— Зачем мечтать? Планировать гораздо интереснее!
— Ах да, — улыбнулась устало. — У нас свидание на носу!
— Свидание? — мертвым голосом переспросил Анатолий.
Мы синхронно обернулись. Василиса покраснела.
— Толя, кажется, ты ушел за мороженым, — растерялась она..
— Маша уже передумала, — вздохнул он.
— Свидание состоится. Разрешаю опоздать на пять минут, припудри свой носик хорошенько, Василиса! — поднялся я.
Хотел уйти, но внезапно услышал рев дочурки Василисы, которая спешила с игровой площадки в нашу сторону. Буся торопилась со всех своих ножек и запнулась, упав на мягкое ковровое покрытие. Меня к ней потянуло непреодолимо. Екнуло что-то в груди и никак не желало успокаиваться. Я успел первым перешагнуть через небольшой заборчик, отделяющий зону ожидания для родителей от игровой зоны. Поднял кроху, прижал к груди и не захотел отпускать.
Противоестественно…
— Бусь, пойдем? — попробовала уговорить ее Василиса.
Фиг там! Малышка вцепилась в мою бороду так, словно хотела ее оторвать, и при каждой попытке Василисы забрать малышку, начинала орать еще громче.
— Пусть успокоится немного, потом заберешь, — я сделал вид, будто заставил себя это сказать.
Василиса отвернулась, смахивая слезинки с ресниц.
— Крестовский, я очень устала. Буся — тоже. Нам пора домой, — сказала севшим голосом.
Неразумно.
Девчушка же мне чужая, но отдавать не хотелось.
Глава 8
Кирилл Крестовский
Почему-то у меня самого ком в горле встал, не желая проходить. Нужно было идти, уходить. Но не хотел я. Меня придавило к тому месту, где я стоял, сильнейшей гравитацией.
— Толик, ты на машине? — спросила Василиса.
Черт побери, Толик! Я о нем почти забыл, но он о себе забывать не давал, постоянно встревал. Всего несколько раз на глаза мне попался, но я успел вспомнить все известные мне приемы рукопашного боя с врагом и даже применил мысленно парочку из них.
С особой жестокостью. Жаль, что только мысленно…
— Нет, я на такси приехал. Сейчас вызову.
— Расслабься, — фыркнул я. — Я своего водителя сейчас вызову, развезет всех по домам.
Василиса даже перечить не стала, лишь кивнула, на Бусю смотрела уже не скрывая слез. Меня это задело неожиданно сильно, хоть бери, отворачивайся и плачь. Что за фигня такая? Я никогда не страдал излишней сентиментальностью, но сейчас накрыло стеклянным колпаком, перекрыв доступ кислорода к легким.
Я не часто пользовался услугами водителя. Только когда не мог сидеть за рулем сам. В первое время после катастрофы которая унесла несколько жизней, было реально сложно садиться за руль. До усрачки страшно! Но я не пасовал перед сложностями, садился за руль. Поначалу это было вроде вызова самому себе, а потом я перестал думать о дурном.
Кто-то говорит, что нельзя жить с виной на сердце, что она съедает живьем, но мне удавалось. Хотя, может быть, она меня давно уже сожрала изнутри, а все остальное — лишь гнилая труха, но сейчас что-то зацепило и не отпускало.
Оторвать Бусю от себя было просто нереально. Ее глаза напомнили мне глаза дочурки, которую я потерял. Хорошее дело браком не назовут, но дочка должна была стать самым лучшим, что можно было получить от этого брака.
И прозвище… Точно такое же. Это не соль на открытую рану, но острым ножом по зарубцевавшимся шрамам. Я даже с какой-то ревностью подумал, что придется эту козявку отдать рано или поздно, а пока… с чистой совестью вызвал водителя.
Сначала мы отвезли к дому Толика и Машку. Трехлетка, чрезмерно активная и не по годам развитая, совсем не хотела покидать салон комфортного джипа, но совместными уговорами согласилась выйти. Василиса поцеловала Машу, было видно, что она тепло относится к детям, даже к такой неугомонной и капризной девочке, как Маша.