— Василиса, ты только не молчи. Скажи что-нибудь? — попросил Крестовский. — Поговори со мной!
Поговорить? Что ему сказать? Его поведение говорило само за себя. Такие, как Крестовский, и маму родную продадут, чтобы получить очередную игрушку в свою коллекцию…
Кирилл Крестовский
Василиса молчала. Я рулил. Куда ехал, еще не знал. В никуда, наверное. Просто ехал вперед и как можно дальше от места съемок. Молчание Василисы было красноречивее слов. Есть женщины, которые истерят и воют в такие моменты, но Вася плакала молча и кусала губы.
Я знал, что она винила себя, и знал, что обязан не дать ей погрузиться в это состояние самопожирания. Как-никак, это я надавил, настоял, чтобы она осталась… Всей подноготной не узнал с первого же момента лишь по собственной невнимательности. Паулина же прислала мне письмо о Василисе. Я сам не стал смотреть сначала, а потом, на свидании, поддался уговорам Василисы: мол, нормальные люди узнают друг о друге из разговоров. Она сама мне рассказала и засомневалась, а я отмахнулся: плевать!
И что теперь… Черт, ну почему же она молчала, а?!
— Как ты?
Самый глупый вопрос. Но нужно с чего-то начать.
— Василиса, не молчи.
— Извините, я сейчас не хочу говорить. Просто хочу домой. Отвезете?
— Конечно.
— Хочу снять все это! Смыть тонну лака со своей головы и микрофон этот дурацкий в бок впивается!
Василиса начала стаскивать с остервенением аппаратуру, прикрепленную сзади на платье, содрала микрофон с проводками, спустила вниз стекло и выбросила.
— Все! — заявила она. — Оооо, это закончилось!
— Ты плачешь или смеешься?! — осторожно спросил я.
— Не знаю. Я рада, что все закончилось. Но до последнего момента в глубине души надеялась, что это не всплывет. Увы…
— Я прослежу, чтобы там лишнее не наболтали, — пообещал я.
— Проследите?
Василиса странно на меня посмотрела, прикусила губу, отвернулась. Меня насторожил ее взгляд. Эй, она мне не верила, что ли?! Но не успел я разогнаться как следует по этой дорожке мыслей, как Василиса подала голос.
— Проследите, если вам так сильно этого хочется.
— Хочется.
Ответил искренне! Не хотел я, чтобы Василисе перемывали кости и полоскали грязное белье! Знаю я этих стервятников: налетят и разберут все, что можно, выставят в самом дурном свете! Перехватить немедленно!
— Думаете, сработает?
Я пожал плечами. Постараюсь сделать все, что смогу. Василиса уже засветилась на экранах. Просто не получится. Я это понимал, но не хотел расстраивать девушку раньше времени.
— Вы едете не туда! — насторожилась Василиса.
— Поверь, я еду в правильном направлении!
— И куда же? — спросила она.
— К товарищу. К придурку, который в качестве выигрыша в споре потребовал с меня участие в этой дебильной передаче! К Эмину! — долбанул кулаком по рулю. — У меня в багажнике есть саперная лопатка. Заставлю его себе могилу копать. Пошире и поглубже! Хорошая будет ответочка, да?! Если бы не его дурацкие условия, ооо… Я его ненавижу! Убью! Живьем закопаю и никому не скажу, где его закопал! — распалился, матеря друга так, что в горле запершило.
— Крестовский, а давайте вы будете играть в могильщика без меня? Я устала. Я реально устала… У меня целых две с лишним недели прошли почти без сна, я не привыкла к такому. Хочу отдохнуть. Дома. С бабушкой и Бусей. Я просто хочу оказаться среди людей, которым дорога по-настоящему. Пожалуйста…
— Нет!
— Если не хотите меня везти, можете высадить, я такси вызову! — вспыхнула Василиса.
— Такси вызовешь? Как?! Сигнал в космос запустишь? Твоя сумочка и телефон остались там, в гримерке.
— Попутку поймаю. Автостопом доберусь, — нахмурилась упрямая.
— Я тебе сейчас устрою такой автостоп. Дурная! Это опасно! — прикрикнул. — Сиди и не придумывай на свою попу приключений!
— Вы едете не туда, куда мне нужно!
— Я везу тебя домой! К бабушке! — резко развернул тачку.
Трюк, достойный Форсажа! Жаль, Василиса не оценила. Даже не возмутилась, что я лихачу. Наверное, действительно сильно устала и была вымотана…
Мой телефон начал разрываться от входящих звонков. Я перевел его на беззвучный. Привез Василису к ее дому, проводил до двери.
— Как я смогу забрать свои вещи? Может быть, мне их передадут? Или… — побледнела. — Там уже все распотрошили?
— Не сгущай краски! — сказал я.
Но сам забеспокоился: у бессовестных и жадных до пиара нет ничего святого… Что, если, там уже в телефон залезли и читают все переписки, выискивая грязь?!
Постарался не подать вида, что переживаю.