Окончательно меня смутила.
— Крестовский уйдет утром, — пообещала я. — Извини, что не предупредила. Но его визит стал неожиданным для меня.
— Скорее, долгожданным.
— Не поняла?
— Тебе уже больше двадцати, а мужчины рядом все нет. Чего непонятного, — проворчала бабушка. — Вот дождалась я… Почему плачешь?
— Просто грустно немного.
— А чего? Мужик вроде хороший, — села рядом со мной бабушка.
Свет зажигать не стала, хватало света из окна.
— Невменяемый он, а не хороший.
— Видно же, что не увлекается гулянками!
— Ба, я думала, ты крепко спишь! Снотворное выпила…
— Оно меня уже не берет, Васенька. Так что я все слышала, но предпочла остаться у себя, чтобы не мешать вам общаться. Поговорили?
— Немного, — вздохнула я и снова вытерла слезы.
— Так чего ревешь? То, что с гулянки пришел? Ну ничего страшного. Не все спиваются, как мой Сенька и его Галка… — пробурчала бабушка, имея в виду моих родителей.
— Не в том дело. У Крестовского был повод немного повеселиться, успешный контракт, вечеринка… — вытерла слезы.
— Значит, не стоит переживать. Тем более, он не куда-то там двинул искать приключений, а к тебе приехал. Это о многом говорит, — шепотом поделилась бабушка. — Вот мой Леша тоже всегда с гулянок ко мне приходил. Ой, дурак был, прости господи! Такого иного натворит, а потом придет, сложит ко мне свою дурную голову на колени и хоть бей его, хоть режь, но рука не поднимается. Не со зла буянил, а по глупости. Твой этот Христовский…
— Крестовский, бабуль.
— Крестовский, — поправила себя. — Молодой еще. Главное, чтобы плохое не творил, а небольшие глупости можно и позволить…
Я заплакала еще горше. Почти в голос.
— Ну-ну… Чего ты? — удивилась бабушка. — Он тебе такие красивые комплименты говорил. Не ври, я все слышала. А как он на тебя смотрит!
— Откуда ты это знаешь?
— В передаче увидела. Глаза у него на тебя горят. На других не горят, а на тебя — полыхают!
“И не только глаза!” — подумала я некстати, но уверенности это мне не добавило.
Наоборот. Стало только хуже. Я поняла, что влюбляюсь в этого гада, циничного мерзавца, оказавшегося слишком напористым и обаятельным… Слишком… В нем всего — с избытком, и меня к нему тянет фатально.
— Нельзя, бабуль. Нельзя мне быть с ним!
— Так вроде не женат и не болен…
— Все хорошо, бабуль. Кроме одного!
Бабушка навострила уши.
— Он — настоящий отец Буськи, — призналась я, уронила голову на локти и заплакала. — Понимаешь? Это с ним Адель наша… куролесила. От него родила.
— А это точно? — поинтересовалась бабушка. — Прости господи, но я всяких кавалеров возле Адель видела! От кого она в подоле принесла, еще понять надо! Есть такой специальный тест, я по телевизору видела, всем его можно делать. На родство!
— Бабуль, ну ты, что, меня не слышишь?! Я точно знаю, что Адель с Крестовским была, она мне про него всякое рассказывала. Даже в каком месте у него есть родинка… Такое точно не придумаешь. Он с ней был, понимаешь?! И Буська — его дочь, даже без тестов говорю. У нашей Буси его глаза и носик она морщит точно так же…
— Ах ты господи! — перекрестилась бабушка. — Он со своей дочуркой возится и не знает этого?!
— Не знает.
— Нехорошо, — покачала головой бабушка. — Он неплохой человек и достоин знать правду.
— Вот так сразу ты и поняла, что он хороший. Откуда?
— По тебе сужу. Из-за плохого ты бы слезы лить не стала.
— Он плохой, плохой, бабуль!
— Ври больше. Мне врать можешь, но только себе не ври!
Бабушка поднялась, поцеловала меня в макушку и погладила ладонью по плечу.
— Посиди еще немного, а потом иди спать.
— Еще скажи, что утро вечера мудренее.
— Так и есть! И еще одно, Василиса! — голос бабушки стал строгим. — Ты должна сказать ему правду! Сама…
Кирилл покинул квартиру на следующее утро. После завтрака. Перед этим он успел окончательно очаровать бабулю.
— Увидимся? — шепнул на прощание в коридоре, украдкой прихватывая мои губы своими.
Я едва смогла оторваться от дурманящего поцелуя. Меня тянуло к этому мужчине с непреодолимой силой!
— Перестань соблазнять меня! — попросила.
— Я ж тебя хочу как от земли до неба и обратно. Приглашаю на свидание.
— Ты уже получил свидание!
— Все, что было, не считается.
— В каком смысле?
— В прямом! — плотно сжал челюсти, посмотрел на меня решительно. — Я ночью не врал. Ни в чем. А ты? Когда поцеловала, тоже была честна? Хотелось этого или просто выдала утешительный приз для неудачника?