Насчет Василисы я никак определиться не мог. Она мне понравилась по-особенному и я не мог смириться с мыслью, что все это могло оказаться ложью и лишь приманкой… Казалось, я ей поверил, проникся чувствами, но предательство Василисы всколыхнуло внутри самое дурное, самое темное.
Нажитый мной цинизм снова встал во весь рост и не давал покоя, трубил во все голоса, что предательство прощать нельзя.
Я и не простил Василису. Не думал, что смогу такое простить. Но и остаться в стороне не мог.
Она много раз пыталась мне позвонить, но я не отвечал. Несмотря на злость, я не хотел говорить ей гадости. Не отвечал, потому что знал: я втопчу ее в грязь словами, уничтожу морально…
Слишком глубоко она меня задела. После того, как выяснилась правда, злость немного отступила. Я захотел с ней поговорить. До смерти желал увидеть, хотел посмотреть в ядовито-зеленые глаза.
Позвонил.
Она не ответила…
Снова позвонил.
Молчок. Автоответчик.
Три дня тупого, немого, непробиваемого игнора! Снова позвонил. Не ответила… Скинула мой звонок!
Ах ты, стерва! Накуролесила со своей ложью, а поговорить как взрослый человек, не захотела?! Стыдно? В панцирь ушла? Ну я тебя достану… Террористка рыжая!
Есть у меня козырь! Достал телефон. Полистал галерею фото. Вот они… Вот они, родимые! Фоточки обнаженной Василисы. Сфоткал ее, когда она спала.
Отправил одно из фото Василисе. Я заставлю тебя говорить! Отметка “доставлено и прочитано” появилась в тот же миг. Василиса начала писать что-то. Я пять минут тупо висел над значком “собеседник печатает сообщение”, но так ничего и не дождался.
Сам скинул смску с текстом:
“Есть разговор. Я еду, тебе лучше выйти и не прятать голову в песок!”
Сел за руль. Лил дождь. Почти ливень, все лобовое в потеках воды. Я доехал на автопилоте, маякнул Василисе и отправил еще одно фото с припиской:
“Дальше — откровеннее! Еще прислать?”
Начал гипнотизировать взглядом дверь подъезда. Ждал, что она выйдет на приманку. Фото отправил, что надо! На нем Василиса спящая, голая, в облаке рыжеватых волос. Я Василису фоткал, признаюсь. Проснулся раньше нее и сделал несколько снимков, не удержавшись. Чистота и неприкрытый флер чувственности…
Наверное, я слишком не в себе, потому что меня занесло на высокое, куда давным-давно не заносило, всегда мысли утекали вниз. Но с ней срабатывало все иначе, система сломалась.
— Крестовский, ты самый настоящий мерзавец!
Василиса не просто вышла. О черт, она вылетела, как фурия. Или нет… Валькирия! Рыжеволосая медуза-горгона. Я окаменел и разозлился. что она меня так сильно волнует, до рези. Как ни крути, она меня обманывала, лгала… В самом важном и нужном лгала. Я ей душу свою открыл, дал пропуск туда, о чем мало кто знал, а она утаила правду.
Теперь мне понятны причины ее ненависти, но непонятно, почему же она со мной в постель легла. Просто ради шутки? Посмеяться? Или сравнить впечатления от рассказов сестры с реальностью?!
Она настолько меня бесит и волнует, что в груди тесно… У меня не хватило слов и мысли оборвались, когда Василиса подлетела ко мне вплотную, ткнув кулаком в грудь.
— Удали это фото немедленно! Подонок, как ты мог?!
— Это не все! Я выбрал самое лучшее.
— Ах ты… Мерзавец! То есть у тебя там целая фотогалерея?! Ты много меня снимал? Во всех ракурсах? Видео тоже есть?! — разрыдалась и отошла, сев на скамейку.
— Там мокро, дурочка. Задницу промочишь и… ноги! — перевел взгляд на ее ступни в мягких домашних бархатных тапках с ушками кролика.
— Плевать! Плевать, что я замочу! Что ты хочешь?! — посмотрела на меня со слезами. — Что?!
Мне так хотелось ее увидеть. Я не мог придумать другого повода, выбрал самый плохой. Смотрел на Василису, чувствуя, как сердце заколотилось о ребра с тройной силой. Домашняя, без косметики, взлохмаченная и зареванная к тому же. Не красавица же, убеждаю сам себя, но залюбовался. Дико хотел ее, все нутро в узел стянуло. Но чтобы не натворить безрассудного, я крепче стиснул пальцы в кулак.
— Что ты хочешь, Крестовский?! Как собираешься шантажировать меня этими снимками?
— Шантажировать? А ты, что, звезда какая-то? Уже почуяла запах славы после участия в телепередаче?!
— Я не такая. Мне ничего этого было не нужно! — заявила упрямо, тряхнув головой.
— Может быть, да. А может быть, нет.
Честно? Я запутался. В ее мотивах и причинах поведения. Не могу распутать этот клубок противоречий и просто боялся потянуть за ниточку. Вдруг бы она оказалась не той самой и все запуталось бы еще больше?