На этом зелёноволосый подарил мне воздушный поцелуй и, нырнув в воду, скрылся из виду.
- Ну и дела, - пробормотала я и направилась к берегу.
Амелия подала мне большое полотенце, в которое я тут же укуталась, а остальные стали активно интересоваться моим самочувствием.
- Да в порядке я, если не считать лёгкого раздражения. Вы мне скажите лучше, что это за сосед у меня такой? – поинтересовалась я, когда мы вместе направились к дому.
- Лорд Тирияр действительно живёт неподалёку, - на правах главного ответил Арниваль. – Он аквар. Уютно чувствует себя как в воде, так и на суше, но всё же без воды долго обойтись не может. Не умрёт, конечно, но впадёт в спячку. Потому он и прикупил дом на берегу и даже подводную часть берега оборудовал.
- Имеет графский титул, земли, с которых регулярно получает доход, приличный счёт в банке и рыболовецкое предприятие, обеспечивающее морепродуктами почти весь континент, - добавила моя экономка.
Я даже присвистнула:
- Завидный жених получается.
- А чему тут завидовать? Если только состоянию. Сам-то зелёный весь, противный, - скривилась Силина.
- Ну почему же? – возразила Амелия. – Мужчина он видный, фигуристый. Вот только его эти жабры и перепонки на руках… Бр-р-р-р!
- Какие ещё перепонки? – я ошарашенно уставилась на неё.
- Самые обычные, между пальцами, - ответила камеристка. – Вы разве не заметили?
- Да я как-то к его пальцам не присматривалась.
- А жабры видели? – не унималась фея.
- Да, их сложно было не заметить. Это все его недостатки?
- Нет, - отчеканил Жан. – Бабник, каких свет не видывал.
- Среди мужчин много таких. Ничего неординарного, - протянула я, не удивляясь этому факту.
- Да? – взвился лакей. – А ничего, что у него восемнадцать жён, пятьдесят две фаворитки и демон знает сколько вот таких невест?
У меня от изумления открылся рот. Пока я соображала, Кармин решил подразнить Жана и с видом умудренного опытом старца изрёк:
- Завидовать нужно молча.
Лакей, конечно, надулся, зато остальные повеселели и отвлеклись. А я всё пыталась сообразить, как у этого самого лорда Тирияра на такую толпу женщин здоровья хватает. Загадка века!
Ужин прошёл спокойно. Полли по-хозяйски взобралась мне на колени и нагло уснула. В комнату идти пришлось очень осторожно, чтобы не разбудить маленькое чудо.
Когда моя голова коснулась подушки, тут же всплыли ненавистные картинки свадебной церемонии Орино. Я снова и снова вспоминала, каким красивым и статным он был в тот день, как народ рукоплескал и приветствовал своего монарха, и то, что его личное счастье теперь в руках другой женщины.
Снова ревела? Да, но уже не так сильно, как в первый день. Рана на сердце ещё не зажила, но начала слегка затягиваться. Я усиленно внушала себе, что так будет лучше, что он будет счастлив, а раз так, то мне нужно просто за него порадоваться.
То, что Асмодей говорил мне про взаимную метку на ауре, я решила причислить к ошибке. Сначала я думала, что она имеет отношение к Диме, но потом поняла, что нет смысла себя обманывать – я люблю Орино, а он любит другую. Смириться с этим будет трудно и больно, но у меня нет другого выхода. Мой «принц» на белом коне проскакал мимо, но это не повод заканчивать жизнь. Нужно присмотреться к тем, кто рядом, а не жить мечтами о несбыточном. С этими мыслями я и отправилась в тёплые объятия Морфея.
Я шла по вымощенной булыжником дорожке, петляющей между фруктовыми деревьями, декоративными кустами и замысловатыми скульптурами. Тишину нарушало мелодичное пение птиц, а лёгкий ветерок играл с тонкими прядками, выбившимися из моей причёски. Я чувствовала себя счастливой. В груди всё трепетало от ожидания чего-то приятного и грандиозного.
Я шла на встречу, назначенную в одной из беседок в растительном лабиринте. Ноги сами вели меня туда, куда при других обстоятельствах я бы вряд ли нашла дорогу. Сердце ёкало, а кровь разносила свежую порцию адреналина по всему телу. Руки подрагивали, и я вцепилась ими в верхний слой своей пышной голубой юбки, чтобы как-то это скрыть.
Поворот – и на моём пути стоит никто иной, как тот самый бородач, который пытался меня убить. Мужчина, одетый в чёрный балахон, взмахнул рукой, являя на ладони серый сгусток неизвестной субстанции. Его рот исказила кривая ухмылка, после чего он произнёс: