— Это не ложь! — Теодосия оправилась от первоначального шока и вызывающе приподняла подбородок. — Никто этого, конечно, не сможет доказать, но всякий, кто хорошо знает Колчестера, вряд ли усомнится в том, что он мог убить беднягу Ваннека до дуэли.
— Это абсолютнейшая чушь, миссис Слотт! — заявила Имоджин. — Были очевидцы происшедшего, и при необходимости они могут засвидетельствовать невиновность моего мужа.
Эмили ахнула и схватилась рукой за горло:
— Боже мой, я и не подозревала, что были свидетели.
— Имоджин, прошу вас, нам надо идти! — в отчаянии проговорила Патриция. — У нас назначены встречи, вы ведь знаете.
— Одну минуту, Патриция. — Она бросила пронзительный взгляд на Теодосию. — Впрочем, нет никакой необходимости кому бы то ни было подтверждать невиновность графа Колчестера, потому что само предположение о том, что он убил Ваннека, просто абсурдно и смешно.
— Не будьте столь уверены в этом, леди Колчестер, — возразила Теодосия. — О его скандальной репутации известно всему свету.
— Теодосия, что ты говоришь? — в смятении воскликнула Эмили. — Колчестер придет в ярость, если узнает, что ты обвиняешь его в убийстве. Будь осторожна.
— Да, миссис Слотт, — ровным тоном проговорила Имоджин. — Я тоже советую вам быть предельно осторожной, выдвигая подобные обвинения.
Теодосия заморгала. Негодование в ее глазах сменилось некоторой неуверенностью. Она бросила быстрый, тревожный взгляд на свою компаньонку:
— Я не выдвигаю никаких обвинений. Я просто констатирую факт.
— В самом деле? — Имоджин подбоченилась, несколько раз стукнула носком туфли о пол. — Я не вижу здесь ничего очевидного, кроме одного: у вас столько же причин убить Ваннека, сколько и у кого-нибудь другого. И даже больше, чем у других.
— Что?! — Теодосия открыла рот и от ярости забыла его закрыть.
— Как вы можете такое говорить! — Эмили в ужасе уставилась на Имоджин.
Модистка с полным ртом булавок оцепенела.
— Имоджин! — отчаянно зашептала Патриция. — Пожалуйста, нам нужно идти.
И в это время раздался знакомый голос:
— Прошу вас, продолжайте, леди Колчестер. — В примерочную вплыла Селена. — Я горю нетерпением узнать, почему это Теодосия убила Ваннека перед его дуэлью с вашим мужем.
— Леди Линдхерст, — растерянно проговорила модистка. — Одну минуту.
Все присутствующие повернули головы в сторону Селены.
— Я никого не убивала! — взвизгнула Теодосия.
— Я не говорила, что Теодосия застрелила Ваннека, — нахмурилась Имоджин. — Я лишь заметила, что у нее есть для этого не меньше оснований, чем у многих других. И поэтому ей следует быть осторожнее, когда дело доходит до обвинений.
— Я никогда не говорила, что Колчестер убил Ваннека! — выкрикнула Теодосия. — Я сказала, что он может это сделать! Вот и все.
Селена с еле заметной улыбкой повернулась к Имоджин:
— А по какой причине Теодосия могла бы застрелить его до дуэли?
— Чтобы на Колчестера пало подозрение, что он хладнокровно пристрелил Ваннека, — спокойно сказала Имоджин.
Лицо Теодосии вспыхнуло от ярости.
— С какой стати мне его убивать?!
Имоджин поджала губы, обдумывая ответ.
— А хотя бы для того, чтобы с помощью этой сплетни вынудить Колчестера покинуть Лондон.
— А это мне зачем?
— Вам не по себе оттого, что он в городе, разве не так, Теодосия? Когда он появляется в обществе, вы боитесь, что может открыться правда.
Селена подняла брови:
— Какая правда, Имоджин?
— Уже много лет Теодосия всех обманывает, — пояснила Имоджин. — Никто из-за нее на дуэли не дрался. Ее приятель мистер Экселби уехал из города искать счастья в Америке, после того как был уличен в шулерстве в игорном доме «Потерянная душа», А что касается сплетен о том, что Колчестер хотел занять место Экселби в постели, то это полный абсурд и вздор!
Теодосия бросила на Имоджин свирепый взгляд:
— Как! Вы смеете утверждать, что я лгала своим друзьям!
— Единственный человек, кто мог бы пролить свет на эту историю, — Колчестер, — продолжала Имоджин. — И вы не можете рисковать.
— Что вы хотите сказать? — почти закричала Теодосия.
— Пока он находился вне общества, вы не опасались за то, что будете уличены во лжи. Но вот Колчестер стал снова появляться в свете. Вы только представьте, как пошатнется ваше положение в обществе, если все станут говорить об истинной причине бегства Экселби из Лондона! Вы можете стать посмешищем.
— Это возмутительно! — завопила Теодосия. — Я не могу больше вас слушать!
— И я тоже не намерена терпеть ваши бредовые обвинения против моего мужа, — холодно сказала Имоджин. — В следующий раз, когда у вас появится искушение обвинить Колчестера в убийстве Ваннека, подумайте о том, что в этом же могут обвинить и вас.
— Вы не сможете это сделать! — прошипела Теодосия.
Имоджин бросила на нее презрительный взгляд и повернулась к оцепеневшей Патриции:
— Пошли. Нам надо зайти к перчаточнику, а потом и в книжную лавку.
Круто повернувшись, она столкнулась с Маттиасом, который в это время появился в дверях примерочной.
— Ах! — воскликнула Имоджин. Секунду-другую ей не было видно ничего, кроме зеленой соломки. Не сразу она поняла, что ее широкополая шляпа при столкновении съехала ей на глаза. Она схватила шляпу за край и подняла ее.
Маттиас улыбнулся:
— Позволь мне поправить ее.
— Боже мой, Колчестер! — Имоджин стала торопливо развязывать ленты шляпы. — Я не видела тебя. А что ты делаешь в ателье мадам Мод?
Маттиас окинул взглядом неподвижно застывших женщин:
— Может быть, у меня появился интерес к моде.
Селена выглядела откровенно изумленной. Эмили стреляла глазами по сторонам, словно искала, куда бы спрятаться.
Теодосия вдруг захрипела и рухнула на пол.
— Да… — Имоджин посмотрела на упавшую. — Думаю, что сейчас она в первый раз по-настоящему упала в обморок. Достаньте нюхательную соль, миссис Хартуэлл.
В углу библиотеки тикали массивные часы. По какой-то непонятной причине это тиканье казалось Маттиасу чрезвычайно громким. Он сидел за письменным столом, напротив него расположились жена и сестра. Некоторое время он молча смотрел на обеих, пытаясь решить, с чего лучше начать разговор.
С Патрицией не будет проблем, решил он про себя. Похоже, еще до начала разговора она чувствовала себя весьма неуютно. Она наверняка опасается, как бы он не выгнал ее за нарушение запрета говорить о дуэли.
С Имоджин дело обстояло совсем иначе. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. Если ее и терзали какие-либо сомнения, она их скрывала под личиной благородного негодования.
Маттиас положил на стол ладони и посмотрел на Имоджин:
— Вероятно, сегодня утром я недостаточно ясно все объяснил.
— Ты объяснил все предельно ясно, — заверила его Имоджин. — Ты сказал, что я ни с кем не должна обсуждать вопросы, связанные со смертью Ваннека.
— В таком случае, могу я узнать, почему ты не послушалась меня?
Суровый тон брата заставил Патрицию съежиться. Впрочем, Маттиас не обратил на нее никакого внимания.
Имоджин бросила на мужа ледяной взгляд:
— Не было никакого непослушания, сэр.
— Тогда поясни, о чем, черт побери, вы разговаривали в примерочной комнате!
Патриция нервно смяла носовой платочек. Имоджин вспыхнула:
— Я не виновата, что оказалась рядом, когда Теодосия Слотт бессовестно лгала! Я лишь указала ей, что есть немало людей помимо вас, милорд, которых можно заподозрить в убийстве Ваннека.
— Но ты ее чуть ли в этом убийстве не обвинила!
— Это не совсем так, — осторожно сказала Имоджин.
— Именно так.
— Ну, если кто-то способен интерпретировать мои слова таким образом, то, стало быть, она того и заслуживает, — проговорила Имоджин и запальчиво добавила:
— Тетя Горация говорила мне, что миссис Слотт распространяет всякие гадкие слухи о тебе уже много лет. И сейчас посмела обвинить тебя в убийстве Ваннека. Ведь правда же, Патриция?