Всё, о НЕМ больше не думаю!
Затем собрала его (ВОТ ЧЕРТ!) вещи и поставила их в прихожей. Надо их вернуть, я одела только пару вещей, остальные еще с этикетками, будет не сложно сдать их обратно в магазин. Пусть возвратит свои деньги, не хочу быть ему (ОПЯТЬ!) должной. Я заказала такси, перегрузила пакеты в машину и поехала, к нему (НЕТ!). Поехала по знакомому адресу. У меня плохая память на имена, не говоря уже о фамилиях, так что мне повезло, что дежурил знакомый консьерж. Он меня сразу вспомнил, и я оставила пакеты для «личности, о которой запрещено думать».
«Теперь точно всё», - решила я и как всегда ошиблась. Вечером пакеты с одеждой вернулись ко мне в прихожую. В семь часов в дверь позвонили, я открыла и увидела на пороге Адама, водителя все той же «запрещенной цензурой личности».
- Добрый вечер, мисс.
- Добрый вечер, - насторожилась я.
- Мистер Ричардсон, просил вам передать, - сказал мужчина и начал переставлять знакомые пакеты в мою прихожую.
Я перехватила пакеты и начала их выставлять на лестничную клетку:
- Мне не надо.
Водитель не удостоил меня даже взгляда, а снова начал переставлять пакеты в квартиру. Я снова начала их выставлять.
Детский сад какой-то!
- Слушайте! - не выдержала я. – Передайте вашему мистеру Ричардсону, что я не шлюха, и платы за услуги не беру!
Водитель остановил миграцию пакетов, и не глядя на меня, ответил:
- У меня есть четкие указания оставить вам эти вещи.
- А у меня есть четкие указания их не брать.
Наконец я удостоилась его серьезного взгляда:
- Я их оставлю, а вы поступайте с ними как хотите.
Я возмутилась:
- Знаете что, я вам не скрытый миллионер, что возить их туда-сюда на такси.
И неожиданно водитель мне по-доброму улыбнулся:
- Я могу вас подвезти.
Сначала я растерялась, а потом согласно кивнула:
- Буду признательна.
Общими усилиями мы спустили вещи вниз и загрузили в машину. Пятнадцать минут, и я снова стою в фойе, надоевшего дома с доставшими меня пакетами, которые любезный водитель помог занести внутрь.
- Еще раз здравствуйте, - обратилась я все к тому же консьержу. – Вы не могли бы снова передать эти вещи Мистеру Ричардсону?
Консьерж окинул хмурым взглядом всех: меня, пакеты с вещами, которые возможно и его достали, водителя, а потом снова посмотрел на меня:
- Мистер Ричардсон дома. Я позвоню ему, и вы сами уладите вопрос, - он потянулся к телефону.
- Нет! – крикнула я, перехватывая трубку и кладя её на место. Увидеть «персону нон-грата» я не готова, и вряд ли буду когда-нибудь готова. – Не надо. Просто передайте вещи.
- Мисс, я конечно передам. Но потом вы будете оплачивать моё лечение? – спросил консьерж.
- Что? – не поняла я.
- Эти пакеты очень дурно влияют на Мистера Ричардсона. Увидев их в прошлый раз, он не на шутку разошелся. И даже позволил себе нецензурные выражения, которые раньше я от него никогда не слышал. Думаю, если он снова увидит ваши пакеты, то, не дожидаясь объяснений, просто спустит вещи с лестницы и меня вместе с ними.
Разошелся, значит? Ну что ж, посмотрим, какие я знаю нецензурные выражения!
- Звоните, - решилась я, одевая на себя невидимые доспехи из негодования, раздражения и злости.
Консьерж, поднял трубку и набрал нужный номер:
- Мистер Ричардсон, это Сэм. К вам тут юная мисс… с пакетами.
- С какими пакетами? – послышался раздраженный голос «моего мучителя» (теперь только так и буду его называть!)
- С теми, что она приносила утром.
Пару секунд из громкоговорителя ничего не доносилось, а потом:
- Вызови такси и отправь её домой, Сэм. И пусть заберёт свои вещи с собою.
ЧТО?! Я перегнулась через стол и выхватила у Сэма трубку:
- Отправь домой? Я уйду домой сама, не беспокойся! А твои подачки мне не нужны! Я не шлюха и платы за секс не беру! Тем более, он был не таким ХОРОШИМ, как ты привык! – и я бросила трубку, а потом, даже не глянув на мужчин, вылетела из дома.
Я быстро пошла по улице, бушуя в своём гневе. «Отправь домой!» «Отправь домой!!!». Идиотка! Идиотка! Идиотка! Последняя идиотка!!! Слёзы полились из глаз сами собой. Лучше быть одной, чем так ошибаться в людях! Ошибаться? Как можно ошибиться в том, кого совсем не знаешь? Идиотка! Всё хватит! Сама виновата: не нужно было соглашаться на долгосрочные отношения, одной ночи бы вполне хватило. Как же, хватило? А после неё всегда бы думала да гадала, что было бы если… Вот теперь ты знаешь «что было бы если». Точно знаешь: «Вызови такси и отправь домой». Как ненужную вещь, с которой наигрались и выкинули, ох, нет, не выкинули – выпроводили с комфортом. Все, хватит себя жалеть. Слезы пройдут, горечь разочарования уляжется, плохое забудется, а хорошее останется в памяти. Ведь хорошего было больше. Я разрыдалась еще сильнее, теперь было жалко, что все закончилось. Что я снова одна, без мужского тепла и внимания, без страсти и заботы, без… Все! Я запретила себе думать, но слезы остановить не смогла. Они не прекращали литься ни на улице, ни в метро, ни даже когда я подходила к дому.
А потом резко пропали: у моего подъезда стояла его машина. Я замедлила шаг, чтобы пойти обратно, но напрасно, он увидел меня и вышел из машины. Тогда я наоборот ускорила шаг, стараясь добежать до подъезда, и скрыться за железной дверью, но и тут меня ждала неудача. Он перехватил меня у самой двери, не давая зайти внутрь.
- Пусти, - попыталась вырваться я.
Он только сильнее сжал предплечье:
- Я никогда не считал тебя шлюхой.
- Что, опыта маловато?
- И у нас был хороший секс, даже слишком хороший.
- И поэтому ты выставил меня вон? – зачем я это сказала?
- Ты сама ушла.
Что?! Я снова попыталась вырваться:
- Вот именно. Пусти, всё кончено.
- Зачем ты вернула вещи?
- Я сказала, что верну их, когда всё закончится.
- А я сказал тебе закрыть рот.
И всё ты помнишь!
- Тогда я его и закрыла, а сейчас ты больше не можешь мне приказывать. Пусти, ты делаешь мне больно.
Он улыбнулся. Что он сделал?!
- Делаю больно? Там, в Клубе, ты терпела и не такое, а сейчас делаю больно?
- Там в Клубе я знала, ради чего терплю, а сейчас…
- И ради чего ты терпела? – перебил он.
Я захлопнула свой болтливый рот и снова дёрнулась.
- Ради чего? – повторил он, я молчала. - Снова оглохла, лиса?
- Не называй меня так! Я больше не лиса.
- Нет, лиса. Всегда ею будешь: моей лисой.
Ну, снова здорово! Вот и пойми этих мужчин. Сначала прогоняет, а потом…
- Так ради чего?
- А ради чего ты прогнал меня? – спросила я.
- Я не прогонял, ты сама ушла.
Что? Так это я во всём виновата?
- Сама ушла? Ты захотел, чтобы я сказала «Красный». А я еще не совсем потеряла самоуважение, что бы быть там, где меня не хотят видеть.
- Я хотел тебя видеть.
- Ты несешь полный бред! Ты сам понимаешь логику своих слов?
- Конечно, - ответил мужчина. – Все просто: ты должна научиться говорить «Красный».
- Но ведь не так!
- А как, Джени? Ты терпишь до последнего, заходишь за свои границы. Я лишь показал тебе, что может случиться, если ты не научишься говорить «Красный». Когда тебе чего-то не хочется, когда тебе больно и неприятно, ты должна останавливать своего верхнего.
Я окончательно запуталась в его мотивах и действиях:
- Всё я устала. Эта какая-то психбольница, и у меня разболелась голова. Подведём итог и разойдемся. Я сказала «Красный», и мы больше не в отношениях, мы расстались, и не важно, из-за чего. Ты не считаешь меня шлюхой, но я не возьму твои вещи…
- Они твои.
- Не перебивай меня! Пожалуйста. Я не возьму эти вещи, чьими бы они не были. На этом всё. Расходимся.