— Что такое? — спросила она. — Что я такого сделала? Почему ты сердишься на меня?
— Спрашивай, спрашивай, — проворчал он и, подойдя к ней, бесцеремонно поднял Линду с кровати. — Мы вместе искупаемся, Линда, и заодно поговорим.
— Поговорим? К чему слова? — У нее захватило дух от удивления.
— Да, любимая, поговорим, — сердито заметил он, занося ее в ванную. Его руки крепко сомкнулись вокруг ее бедер. — Ты что думаешь, мы будем заниматься любовью до бесконечности? Может, ты хочешь, чтобы я овладел тобой под душем, или на полу ванной, или перед зеркалом? Знаешь, зеркала придают сексу еще одно измерение!..
— Зачем ты… ты… — Она заколотила кулачками по его голым ягодицам. — Я хочу, чтобы ты…
Она взвизгнула, когда он с плеском бросил ее в горячую покрытую пеной ванну. Брызги полетели во все стороны, вода выплеснулась на пол и на стены.
— Ну и что ты хочешь мне сказать? — проворчал он, залезая в ванну. Он расположился подальше от Линды, скрестив на груди руки.
— Ты эгоист и ханжа, Роджер Ллойд! — заявила она, приподнимая голову в холодной ярости. — Тебе хорошо ты своего добился, а стоило мне раскрепоститься всего на один вечер, как ты смотришь на меня свысока.
— Правильно. Потому что ты — это не я. Ты моя милая Линда, и я хочу, чтобы ты такой оставалась.
— Вздор!
— Вздор?! — взревел он.
— Да, вздор! — повторила она так же громко, как и он, и презрительно усмехнулась. — Ты сделал все для того, чтобы притащить меня сюда и лишить невинности, а теперь, только потому, что мне это понравилось и я хочу еще, ты вдруг становишься таким чопорным. Что это? Совесть вдруг заговорила? Или ты просто боишься, что другой будет наслаждаться тем, что ты пробудил во мне? Тебе поэтому жаль уезжать в Брисбен?
— Не будешь ты спать с другими мужчинами. Никогда!
— Да ну? И как это ты меня удержишь?
— Женюсь на тебе!
Линда оцепенела. Ее поразило не только неожиданное заявление Роджера, но и то, как все в ней немедленно и яростно воспротивилось этой идее.
— С чего ты взял, что я когда-нибудь предполагала выйти за тебя?
— Потому что ты любишь меня! — заявил он, блеснув синими глазами.
Даже не сказал, что сам меня любит, — горько отметила Линда про себя. Да потому что он вовсе меня не любит, зашептал ей внутренний голос. Его предложение — всего лишь способ избавиться от соперников. Он уже считает меня своей собственностью.
Линду взбесила столь бесцеремонная самонадеянность.
— Ты, должно быть, шутишь, Роджер, Да, я хотела, чтобы именно ты стал моим первым мужчиной. Но это не любовь!
— Откуда такая уверенность?
— Ну, даже если это форма любви, — что еще вопрос, — то не той, которая длится долго и уж конечно, не та любовь, которая служит прочной основой для брака.
— Это твое последнее слово?
Последнее? Ужас охватил Линду, едва она осознала, что делает. Человек, которого она любит, просит выйти за него замуж, а она отвергает его.
Но, собрав все свое мужество и здравомыслие, она ответила:
— На сегодня — последнее.
— А в будущем?
— Тебе решать, Роджер. Ты можешь попытаться завоевать мою любовь и дать мне возможность лучше узнать тебя. Уверена, если у тебя будет шанс, ты очень быстро сможешь превратить в настоящую любовь то, что я чувствую к тебе.
— Понимаю, — произнес он задумчиво.
— А сам-то ты любишь меня? — спросила она, затаив дыхание.
Их взгляды встретились. Его лицо потемнело.
— Не в моих правилах признаваться в любви женщинам, которые только что меня отвергли.
— Но я не отвергла тебя. Я только сказала, чтобы ты попытался завоевать меня, если действительно любишь. Твоя беда в том, Роджер, что все, что бы ты ни пожелал, ты получаешь на серебряном блюдечке. Не все так легко дается.
— Ты была сегодня весьма уступчива, — поддел он ее.
— Ты тоже, — парировала она, — пошел навстречу моему желанию.
Они смотрели друг на друга, и медленно, очень медленно губы Роджера изогнулись в улыбке.
— А ты превратилась в маленький крепкий орешек…
— Нет, Роджер, просто я повзрослела.
— Что тоже весьма приятно, — сказал он, поглядывая на ее грудь, не совсем скрытую пеной. Линду раздражало, что ее будоражит этот взгляд. Соски ее снова напряглись, она замерла, когда Роджер придвинулся к ней и скользкой от мыльной пены рукой обнял за шею, приближая ее губы к своим губам.
— Что… Ты понимаешь, что делаешь? — вымолвила она, презирая себя за свой дрожащий голос.
— В точности то, что ты велела. Пытаюсь завоевать тебя.
— Полагаешь, это наиболее верный способ?