Ферзухин просиял: сейчас можно будет наглядно продемонстрировать еще одно достоинство системы «ДБ-1».
Он подвел старушку к секретарскому столику, на котором стоял магнитофон, нажал кнопку и предложил ей:
— Беседуйте с Груздевым.
— А где же он? Я его не вижу.
— Зато он вас видит. Он все видит!!
И действительно — старушка в тот же миг появилась на телеэкране.
— По какому вопросу? — спросил Груздев.
— С конвертом я. От товарища Шилова.
— Давайте, давайте. Проходите сюда.
Над креслом вспыхнули плафоны, и озаренный матово-голубым светом глава УКСУСа огласил поздравительное послание товарища Шилова. Его слушали не только те, кто был в кабинете, но и остальные сотрудники, на всех этажах, по радио.
Вслед за старушкой, удостоившейся чести первой попасть на телеэкран, пришло еще несколько посыльных. Потом еще. От них не было отбоя.
Чтобы не допустить сутолоки внутри здания, начальник канцелярии Свинцовский спустился вниз и там, прямо у дверей, стал отбирать у курьеров и почтальонов поздравительные послания, складывая их в месткомовскую урну для голосования.
Потом к УКСУСу стали подъезжать «Волги», «Чайки», автобусы. Это прибыли гости из других, родственных УКСУСу контор и управлений. По полосатым халатам нетрудно было узнать представителей солнечной Средней Азии, а в черноусых поджарых мужчинах легко угадывались посланцы Кавказских гор.
Ох, каким суматошным был этот день в УКСУСе!
— Остались какие-нибудь билеты? — нервничала Гречишникова. — Беда, Свинцовский, облсовпроф пропустили!
— У меня билеты только для ансамбля. На шестой ряд. Остальные — личный резерв Груздева.
— Но я не могу к нему пробиться: он принимает делегации.
— Ромашкин, где Люся-Мила? Она же должна регистрировать прибывших!
— Товарищ Чарушин, что делать с вином, которое привезли товарищи с Кавказа?
А вечером счастливые обладатели пригласительных билетов устремились к клубу завода электронных машин. «Глобус» сиял огнями. Из раскрытых окон на улицу вырывалась музыка. Духовой оркестр лесогорского пароходства играл «Врагу не сдается наш гордый «Варяг». У подъезда клуба слышалось жужжание толпы и неуверенные мольбы оставшихся за бортом празднества: «Нет ли лишнего билетика?»
Но о билетах хлопотать было уже поздно. Тысяча человек заняла тысячу мест и устремила свой взор на сцену, где появились Шилов, Груздев, Гречишникова и еще сорок человек в одинаковых костюмах и с одинаковыми дерматиновыми папками. Исключение составляли представители Средней Азии в полосатых халатах и посланцы гор в черкесках. Но и они держали в руках те же папки.
Груздев сделал доклад — не очень короткий и не очень длинный. Он начинался со «славного пути», который прошел УКСУС, и заканчивался патриотическими здравицами. В нем были цифры, призванные «говорить сами за себя», фамилии передовиков, «которые, не щадя сил», две цитаты: одна, касающаяся внутреннего положения, другая — международного, и две русские народные пословицы, после которых в напечатанном тексте доклада в скобках заранее стояло слово «смех».
Вслед за Груздевым несколько прочувствованных слов сказал товарищ Шилов. Когда он стал обнимать и целовать Груздева, в шестом ряду рявкнули: «Ура!»
Сразу же после этого под сводами клуба раздалась барабанная дробь и звуки горна. Между рядов прошли пионеры в белых рубашках, за ними нестройно двигался детский сад.
Уксусовцы растрогались, полезли в карманы и сумочки за носовыми платками, когда маленькая девочка, стоя на табуретке перед микрофоном, продекламировала:
Ей вторил хор голосистых сверстников:
Детский сад двинулся в обратный путь, а один мальчонка, специально задержавшийся на сцене, подошел к микрофону и бойко выкрикнул:
Зал бурно аплодировал. Товарищ Шилов улыбался. Детская программа, видимо, ему понравилась: неплохо составлена и с юмором.
Вслед за детьми выступали гости. Они читали адреса «от имени и по поручению» и складывали на стол дерматиновые папки. Однообразный ритуал был нарушен посланцами гор, которые вместе с поздравительным адресом вручили Груздеву кавказскую бурку.
Потом трибуну предоставили Свинцовскому. Давно не стоял он вот так перед тысячью слушателей, почти десять лет… Свинцовский огласил приветственные телеграммы, и это очень здорово у него получилось. Он читал их с такой патетической дрожью в голосе, что у сидевших в зале мурашки по коже бегали.