— Телестудия! Вы понимаете, какое она значение имеет? Или, может быть, я преувеличиваю по своей глупости?
Никто, конечно, не скажет, что Росомахин глуп. Он много сделал, много построил за свой век. Был руководителем очень энергичным, трезвым, а потом зарвался. То ли потому, что считал: ему, человеку, имеющему немалые заслуги, уже все можно. То ли потому, что наверху его ценили и прощали ему ошибки. То ли потому, что новой славы хотелось. И как можно скорее!
Зарвался… Если это слово звучит очень грубо и резко, я назову другое, сказанное о Росомахине одним старым рабочим, — «заторопился».
И это верно. Заторопился Росомахин. Не хочет замечать старых, покосившихся домишек Однотрубного. Перед его взором маячит телевизионная вышка, хотя строителям рудника телепередачи смотреть просто негде. Не в палатках же…
Зато в газете «Слово за слово» напечатана заметка Сусанны Сударченко о том, что «в далеком городке Однотрубном, где вчера еще не во всех домах было электричество, сегодня взметнулась ввысь ажурная мачта телестудии».
Телестудия, конечно, нужна. Но кто согласится с Росомахиным, что надо было так спешить и расходовать на телестудию деньги, отпущенные на обыкновенные сборные деревянные дома?
А больше всего заторопился Росомахин, «пойдя на руду воронкой». Вот она, пирамида Хеопса, только перевернутая вверх основанием!
Велик соблазн видеть несделанное сделанным! Велико искушение чувствовать и думать, что у тебя в руках волшебная палочка, до взмаху которой все меняется и преображается мгновенно! Там, где другим — горы труда, обладателю волшебной палочки — раз плюнуть. С любой работал он справляется в сто раз быстрее, чем те, которым волшебной палочки не дано. Так же, как не дано им и уверенности в своем исключительном превосходстве.
— У меня все получится…
Ромашкину не спалось.
На кухне гремел чайником Орликов.
Костя вышел, сказал:
— Давайте знакомиться. Мы ведь соседи.
Знакомство состоялось быстро, Ромашкин поведал о недавней работе в УКСУСе, Орликов — о своем житье-бытье.
Он в Однотрубном уже старожил: приехал больше года назад. Работает техником в управлении капитального строительства, дежурит в комсомольском штабе, участвует в выпуске сатирических окон «Не проходите мимо!». Немного рисует. Переживает, что его карикатуры в «окнах» далеко не совершенны. А карикатурист на стройке очень нужен!
Чтобы не мешать разговором спящим, Ромашкин и Орликов вышли на крылечко.
Была темная августовская ночь.
Вдали светились огни на шагающих экскаваторах.
Вблизи, по соседству, лаяли собаки Аппендиксова тупика.
— Ну, как вам хозяйка? — спросил Ромашкин.
— Актиния? Вертолет? Она — кулачка! — темпераментно сказал Орликов.
— Знаете, как назвал я наш тупик? Аппендиксов!
— Аппендиксов? — рассмеялся Орликов. — Вот вырезать бы этот аппендикс!
— Вырезать? Благородная мысль, — одобрительно заметил Ромашкин. — Первая в мире операция аппендицита была сделана английскому королю Георгу Второму в тысяча семьсот каком-то году. Это вошло в календари. Если бы удалить наш Аппендикс, то случилось бы событие, тоже достойное календарей.
— По-моему, наша хозяйка вместе с некоторыми соседями занимается нечистыми махинациями, — сказал Орликов. — Что они делают — не знаю. Но вообще стоило бы отвести их к прокурору…
Ромашкин с дружественной снисходительностью похлопал своего собеседника по плечу.
— Ценю в вас, Орликов, высокий гражданский пафос. Но так, как вы думаете, не поступают. К прокурору за ручку не водят. К прокурору они должны пойти сами.
— Ну да! Что, сознательность в них появится?
— Нет, сознательность не появится, но пойдут.
— Как?
— А так, очень просто. Ножками. Актиния, например, пойдет.
— Я вас что-то, Ромашкин, не понимаю. Каким образом это случится?
— Так устроим. Но пока о деталях говорить не стану. Маленькая тайна. Потом узнаете. Будет вам материал для веселой карикатуры. Впрочем, материала у вас, наверно, хватает.
— Хватает. И производственные темы, и бытовые.
— А какие производственные?
— Ну, знаешь… Извините, я сказал «ты».
— Будем на «ты». У древних римлян обращения на «вы» не было. Это придумали потом. Так какие производственные?
Орликов рассказал о проектных институтах, которые ежедневно присылают новые поправки к первоначальным проектам; о том, как одна строительная организация утром штукатурит или красит стенку, а другая днем ломает ее отбойными молотками. О том, что Гидромонтаж не торопится проложить водопровод к железной дороге — и котлы паровозов заправляют желто-бурой водой из рудничных луж. Паровозы выходят из строя.