— …увольнять?
— …мы тоже!
— …заявления…
— …уйдем!
— …все вместе.
— …требуем!
Росомахину пришлось несколько раз шлепнуть ладонью по столу и прокричать, словно на школьном уроке:
— «Ти-ше! Ти-ше!»
Девчата стихли.
— Скажите, это правильно, да? — спросила директора Аня-большая.
— …не по нраву пришлись Валины слова? — продолжила Светлана.
— …и за это «с приветом»? Скатертью дорога? — добавила Вера-черненькая.
— А мы сейчас все одиннадцать подадим заявления! — пригрозила Аня-маленькая. — И в заявлениях напишем, почему уходим со стройки…
— Правильно! И — на вокзал! С песней. Не испугаемся, — заключила Глаша.
Росомахин снова постучал по столу.
— Стойте, девчата, давайте разберемся. Ох, и трудный это народ — женщины!
— С женщинами лучше не воевать, — солидно сказала Аня-маленькая. — Мы вредные.
— Вот что, вредные, садитесь. Чего вы так распалились? Ну, получился крутой разговор… Бригадирша ваша погорячилась. И я, понимаете, не сдержался. Я не какой-то особенный… Такой же человек, как и все. Все ходят ко мне, просят. Один — одно, другой — другое. А я что, из кармана достану? Что я могу без вас, без коллектива? Конечно, Росомахина критиковать легче всего. Но я мужик простой. Критики не боюсь. Скажут мне в глаза: «Ты, Сидорыч, не туда хватанул», — учту, поправлюсь…»
«Артист, — подумал Ромашкин. — Мхатовец старшего поколения!»
— Ну, вы, девчата, продолжайте, а я пойду Валю успокоить, — сказала Аня-большая.
— Да, да, успокой-ка ее! — посоветовал Росомахин. — Что там расстраиваться?
В дверях Аня столкнулась со специальным корреспондентом, газеты «Слово за слово» Сусанной Сударченко. Она, как всегда, была с блокнотом и фотоаппаратом. Быстро обведя глазами сидящих, спросила:
— Здесь что-то происходит?
— Да вот советуюсь с девчатами, — благодушно ответил Росомахин. Затем представил ее присутствующим: — А это наша, так сказать, пресс-группа — товарищ Сударченко.
— Восхитительно! — оживилась Сударченко, расчехляя фотоаппарат. — Новое в управлении производством! Директор советуется с девчатами! Об этом можно рассказать на весь Советский Союз!
— Вот так мы и беседуем, — довольно улыбаясь, продолжал Росомахин. — Я им говорю: что я один, без вас, без коллектива? А они — спасибо им! — инициативу проявляют: шефство над яслями взяли… Женщины — великая сила! Женщины — это…
— А воду-то все-таки подведут? — не удержалась Аня-маленькая.
— Воду? Какую воду? — переспросил Росомахин. — Ах, да! Три дня мне, девчата, даете? Через три дня водопровод проложим и ясли торжественно откроем! Мое слово! Как там с мебелью? Может, картины надо купить? А, девчата? Или музыкальные инструменты нужны — дудочки какие-нибудь? Вы предлагайте. Чтобы ясли были, как говорится, первого класса! Митинг родителей соберем, корреспондентов пригласим!
Росомахин перевел дух, озабоченно посмотрел на часы.
— Ну, договорились, девчата? Все! Тогда идите работать. Желаю вам трудовых успехов. А если я что не так сказал, извините меня, старого дурака.
— Самокритика! — восторженно воскликнула Сударченко, но, мгновенно поняв крайнюю неуместность своей реплики, прикрыла рот рукой.
У двери Вера-черненькая задержалась, потянула за рукав Светлану.
— Стой, Светка, стой! Мы не решили один вопрос. Когда парикмахерскую, откроют? Дамский зал?
— Да, да! — подхватила Светлана. — Почему парикмахерская только для мужиков?
— А нам косматыми ходить? — укоризненно сказала Аня-маленькая и в подтверждение сдернула с головы косынку. — Знаете что, товарищ директор, мы работать работаем, но и красивыми хотим быть! Это для нас, может, вопрос номер один…
— Верно, Анька! — поддержала Светлана.
Росомахин попытался их унять, сказал, что «со временем», «потерпите» и т. д., но это только подлило масла в огонь.
— Почему со временем? Почему терпеть? — упорствовала Аня-маленькая. — Вам, конечно, нас не понять: у вас личный парикмахер есть…
— Хорошо, хорошо, девчата, вот я записал, — сдался Росомахин.
Когда девчата ушли, Росомахин устало сказал:
— Ты, Сусанна, подожди. Я тут с товарищем закончу. Так вот, Ромашкин, зачем я тебя позвал… Поезжай-ка в УКСУС, к Груздеву… И твоя задача — выбить пять насосов. Вода карьеры заливает.
— К-к-какой УКСУС? — спросил Ромашкин, заикаясь. — У-У-У-УКСУС закрыли…
— Это в Лесогорске закрыли. А в нашем крайцентре он остался. И так же называется: Управление координации снабжения.