— Пресса все знает, — с достоинством ответила Сударченко.
— Ну, уж все…
Ромашкин сделал вид, что он не очень верит ее словам, и этот несколько провокационный ход ему удался. Чтобы доказать свою осведомленность, Сусанна сообщила ему обо всем, что ей известно.
— Итак, друзья, вы скоро увидите фильм под титлом. «В хозяйстве Росомахина», — сказал Костя. — Что ж, в Однотрубном можно снять много интересного: и стройку рудника, и парней симпатичных, да и в самом городе, черт возьми, появилось много нового и хорошего. Только по названию фильма вижу, что он будет с некоторым креном… Разные штучки-мучки, инсценировочки, подтасовочки. Но дело совсем не в том, что сочинила Сусанна. Приедет комиссия — ей, конечно, постараются пустить пыль в глаза, не все покажут, не обо всем расскажут. И вот тут мы дорасскажем с помощью этой штучки, — Ромашкин указал на свою любительскую кинокамеру.
— Фильм будем снимать? — обрадованно спросил Орликов. — Это идея! Наш однотрубненский «Фитиль»!
— Совершенно верно, «Фитиль»! Но постой, я окончу.
Однако темпераментного, быстро заводящегося Орликова остановить уже было нельзя. Он ходил из угла в угол, размахивал руками, мысли осеняли его одна за другой.
— Ты представляешь, Костя, снимаем дорогу «Васька, жми до отвала!», а потом — кладбище самосвалов… Снимаем дом главного инженера вместе с оградой. А на ограде видел фанерный щит? «Товарищи, экономьте строительные материалы!» Как видно, материалов инженер «сэкономил» много: такой домина для трех человек! А столовую достроить не могут…
— И столовую, Орликов, снимем!
— …И как по упрямству Росомахина узкоколейную дорогу спрямили. А теперь эту ветку забросили. Низкое место, болото, шпалы вязнут. Говорили ему инженеры: дорога должна обогнуть низину, а он настоял на своем, сказал: «Или я дурак, или вы ничего не понимаете. Беру на себя!» — взял линейку и прочертил по ней карандашом через болото… Во сколько рубликов эта дорога влетела? Вот ее показать! И так, чтобы все видели цену росомахинского упрямства!
— Стой, Орликов, регламент! — закричал Костя. — Я всегда говорил, что ценю в тебе гражданскую непримиримость. Ты говоришь так пылко, как оратор Мирабо. План сценария составим чуть позже. Но вернемся к общим вопросам. Что мы будем делать с нашим фильмом? Не знаете? А я знаю. Сидят высокие гости в креслах, смотрят по телевизору киноочерк «В хозяйстве Росомахина». После этого должен быть концерт самодеятельности. Боярский объявляет: «По техническим причинам концерт задерживается, смотрите еще один фильм: местный «Фитиль». Да, да, Боярский, придется тебе пойти на это, не уволят. И пустим «Фитиль» для комиссии. Пусть знают правду, пусть примут меры. Не карасей же они ловить сюда приедут!
— Росомахина приструнят или вообще уберут. И еще кое-кого. Для пользы дела! — вставил Орликов.
— Вот-вот! Кстати, в фильм вмонтируем отдельные исторические документы. Они у меня в руках. Люся притащила. Рапорт Росомахина от 20 августа товарищу Кристальному: «Строители второго карьера досрочно выполнили полумесячный план!» А вот росомахинский приказ от того же 20 августа: «За срыв графика и провал плана начальнику, строительства второго карьера Веретенникову объявить выговор…» А? Каково?
— Жаль, что фильм не звуковой, — заметил Боярский.
— Не беда, что не звуковой. Ты, Боярский, будешь сопровождать его чтением текста, — сказал Костя. — Итак, договорились. Фильм «Фитиль». Пшш-бах! Автор сценария — Вилли Сапрыкин, операторы Орликов и Ромашкин, постановщик Росомахин, ассистент постановщика Сударченко, текст читает Боярский, музыка народная.
Орликов продолжал возбужденно шагать по комнате. Боярский задумчиво дымил трубкой, сидя в кресле. Долговязый Вилли стоял в углу, глаза его светились лихорадочным блеском. Он беззвучно шевелил губами, наверно, уже сочинял стихи для «Фитиля».
Ромашкин подошел к окну и вдруг всплеснул руками.
— Орликов! Иди сюда. Видишь, кто подходит к гастроному?
— Актиния. Вертолет.
— Ты, кажется, хотел отвести ее за руку к прокурору. Помнишь, что я на это ответил?
— Ты сказал: «Она сама пойдет».
— Вот сейчас, дорогой друг, это и состоится. Очень удобный момент.
Боярский перестал дымить трубкой, прислушиваясь к разговору. Вилли все еще что-то шептал. Орликов смотрел на Костю с настороженным выжиданием.
Ромашкин полистал справочник — маленькую, как блокнотик, книжечку «Телефоны Однотрубного», потом набрал номер.