— Это гастроном? Из милиции говорят. Здравствуйте, — произнес он густым и важным басом. — Майор Елизаров, ОБХСС. С кем разговариваю?
— За-за-за-заместитель директора Буханкина, — ответила трубка. — А ч-что?
— Вот что… У вас там в магазине…
— По-по-полный порядок…
— Знаю, что порядок. Я не о том. У вас сейчас в магазине находится гражданка Требухова Актиния Никаноровна. Срочно позовите ее к аппарату. Объявите по магазину.
Через минуту в трубке проскрипел испуганный голос Актинии:
— Слушает Требухова. У телефона.
— Гражданка Требухова? Актиния Никаноровна? — сурово переспросил Ромашкин. — С вами говорит майор Елизаров из гормилиции. Срочно зайдите к нам, комната номер семь, второй этаж.
— Зачем же мне в милицию? — еле выговорила Актиния. — Паспорт не теряла. С дочкой что случилось?
— Нет, с дочкой ничего не произошло. Я приглашаю вас по поводу ваших дел с Петровичем, Типчаком и Михаевым. Вам известно, что я имею в виду…
Трубка долго молчала.
— Понятно… Только Петрович-то мне совсем мало знаком. Так, здравствуй-прощай!.. Что я скажу о нем? Ишь беда какая! Может, вы ошиблись?
— Если вы, гражданка Требухова, будете упорствовать, вам же хуже будет. Нам известно, откуда у вас мука, мясо, дрова, как торговлю ведете на станции, куда вы на грузовике ездили, который вам Типчак дал… Ну как, хватит? Ошибки, как видите, нет. Если вы сами придете к нам и чистосердечно все расскажете, это смягчит вашу участь. И еще подумайте о дочери. С ней ничего не случилось, но случиться может.
— Господи! — всхлипнула Актиния. — А когда приходить-то к вам? Я тут с покупками. Вот домой зайду… А может, завтра?
— Я вас жду. Сами придете или за вами «раковую шейку» прислать?
— Сама, сама, сама, — пролопотала Актиния. — Что же мне с позором по городу ехать!
— Еще раз повторяю: майор Елизаров, комната номер семь.
Положив трубку на рычаг, Ромашкин расчехлил кинокамеру и навел объектив на выход из гастронома.
— Внимание, товарищи! Снимаю редкий кадр: «Актиния идет сдаваться в плен местным властям. Начало конца Аппендиксова тупика». Не забудь, Орликов, отразить это в твоем дневнике.
Актиния вылетела из магазина и помчалась по улице.
А в милиции произошло вот что.
…Найдя комнату номер семь, Актиния открыла дверь и увидела молодого мужчину в синем мундире.
— Мне майора Елизарова. Здравствуйте.
— Я майор Елизаров, — произнес мужчина неожиданно тонким, почти ребячьим голосом. — Здравствуйте.
— Я…
— Садитесь.
— …Требухова Актиния Никаноровна. Так что я могу вам рассказать? Было, конечно, грех попутал. Но я, как честный советский человек…
Майор молчал, изучающе глядя на неожиданную гостью. Он не понимал, что происходит.
Актиния говорила, опустив голову, нервно теребя дрожащей рукой кончик платка.
— Как честный советский человек, я расскажу все, — продолжала Актиния. — Только сразу учтите, дочь моя, Настенька, тут ни при чем. Она ничего не знала…
— Не знала, говорите? — спросил майор, доставая из стола стопку бумаги. — Ну, давайте, только по порядку. Фамилия, имя, отчество, год и место рождения? Точный адрес? Род занятий? Я буду записывать все, что вы говорите, потом вам прочту, а вы распишетесь на каждой страничке внизу. И предупреждаю, что за ложные показания…
— Ложных не будет, — заверила Актиния. — Значит, так. Настенька ничего не знала. Что Петрович мясо или рыбу с холодильника мне приносил — это верно. Но такой, скажу я вам, жмот и скупердяй — все цену набивал. А ведь и я заработать что-то на этом должна…
— Как это — заработать?
— Ну, так. Вы ведь сами знаете…
— Да, да. Знаю, — неопределенно сказал майор Елизаров.
— И Михаев, скажу я вам как честный советский человек, тоже жулик. Каждый день что-нибудь тащит из пекарни. Жена ему сшила такую тужурку, что в каждый карман до три кило муки входит. Но тоже скареда!
— И он цену набивает?
— Набивает. Типчак — тот добрее. Дров привезет с левой поездки — берет за них самую малость. Ну, толя на крышу тоже достал. А что вы говорили про грузовик — брала грузовик. Типчак дал. Мясо продавать в райцентр ездила.
— Мясо, которое Петрович вам с холодильника тащил? — уточнил майор милиции, уже входя в роль. — Следовательно, вы спекулировали крадеными продуктами…
— Торговала… — уклончиво сказала Актиния. — А этого слова, которое я сейчас от вас услышала… как оно…
— Спекуляция…
— Нет, я, как честный советский человек, этого слова даже не знаю.