Свекровь объявилась лишь в девятом часу. Яна уже успела принять душ и стояла посреди кухни в раздумьях, что бы приготовить на ужин.
— Это я! — с вызовом сообщила Ольга Дмитриевна, когда Яна сняла трубку.
— Добрый вечер, — сухо сказала Яна.
— Есть какие-нибудь новости? — спросила свекровь.
— Нет.
— Не звонил?
— Я же говорю, — с раздражением ответила Яна, — никаких новостей.
— У меня тоже, — вздохнула свекровь.
— Это что значит? — поинтересовалась Яна, открывая холодильник.
— В моргах…
Яна поежилась. Вот уж действительно!
— …его нет, в больницах тоже, — забормотала Ольга Дмитриевна. — И в милиции нет…
— Может, вы не всех обзвонили? — предположила Яна, вынимая овощи и сыр.
Ничего тяжелого, решила она. Салатик с сыром и спать. Опять разболелась голова. Хотелось упасть в постель и забыться.
— Ну, если, конечно, — фыркнула свекровь, — брать в масштабах страны, тогда не всех.
Яна усмехнулась. Ольга в своем репертуаре — любую ее реплику вывернет наизнанку. А ведь Яна не имела в виду ничего особенного.
— Понятно, — сказала она, доставая разделочную доску и нож.
— Что понятно?! — вдруг взвилась свекровь.
— Э-э… — растерялась Яна.
Что такое? Что Ольга хочет от нее? Яна готова была сказать что угодно, лишь бы свекровь поскорее отстала. И тогда Яна порезала бы и съела салатик — и спать.
— Не понимаю, — опять забормотала свекровь, — что могло… И там нет, и там… Вот что это означает?
— Да ничего, — спокойно сказала Яна, кромсая овощи. — Ничего не означает. Если его нет ни в морге, ни в больнице, ни в ментовке, это не значит, что его нет нигде. Я тоже звонила в милицию.
— И что они сказали? — сдавленным голосом спросила свекровь.
— Да ничего, — ответила Яна. — Говорят, мол, пишите заявление, но когда его будут искать — это вопрос. Да вы сами все знаете.
— Ну да, ну да. — Голос свекрови упал почти до шепота.
Она помолчала несколько секунд, затем спросила:
— Что делать-то будем?
— Не знаю, — сказала Яна, вываливая овощи в салатник.
Она и вправду не знала. Она впервые попала в ситуацию, которую иначе как дурацкой классифицировать было нельзя. А с дурацкими ситуациями она не знала, как обращаться. Она была специалистом по нормальным случаям, но никак не таким, как тот, который приключился с их семейством сегодня. Она собиралась лечь спать в надежде, что завтра утром все само собой разрешится.
— Поспите, — посоветовала она свекрови.
— Что? — обомлела та.
— Поспите, говорю. Вам надо отдохнуть.
— Ну, ты даешь! — Голос свекрови взметнулся к верхнему регистру. — Неужели тебе все равно?! Да я не смогу заснуть! С сыном неизвестно что, а она: «Поспите»!
Из трубки понеслись короткие гудки.
Кто б сомневался, усмехнулась Яна, измельчая сыр теркой. Истерики. Как всегда.
«Неужели тебе все равно?» Да нет. Пожалуй, не все равно. Пожалуй, хочется Димку убить. Переживать? Это вряд ли. Яна верила в то, что, если бы что-то случилось, ей бы уже об этом сообщили. Без вести?.. Да ну, ерунда. Телевизионные бредни.
Хлопнула входная дверь. Через секунду дочь заглянула в кухню.
— Привет!
— Привет, — откликнулась Яна. — Есть будешь?
— А что дают? — поинтересовалась дочь.
— Салат с сыром.
— Можно.
— Тогда подруливай. — Яна достала из сушилки тарелки.
Дочь исчезла. Яна слышала, как она протопала в свою комнату, хлопнула дверцей шкафа, зашуршала одеждой. Через пару минут дочь опять появилась в дверях кухни. В пижаме. Яна поморщилась. Она терпеть не могла халаты и пижамы в качестве домашней одежды. Халаты и пижамы хороши совсем к ночи, считала Яна. Но говорить дочери ничего не стала. Не было сил.
— Папа? — спросила дочь, ставя на стол корзинку с булочками. — Объявился?
— Нет, — качнула головой Яна.
— А-а… — протянула дочь и опустила глаза.
— У тебя-то все нормально? — спросила Яна, когда они сели за стол. — С подработкой.
— Ага, — кивнула дочь, накладывая себе гору салата. — Договорилась.
— Вот видишь, — сказала Яна, — ничего страшного.
Дочь неопределенно пожала плечами. Надо браться за нее всерьез, подумала Яна, зачерпывая ложкой салат. Она всегда ела овощной салат ложкой. Во всяком случае, когда ее никто из посторонних не видел. С вилки у нее все валилось, и никакого удовольствия от салата она не получала. Вообще, с манерами у Яны были большие проблемы. Сказывалось отсутствие подобающего воспитания. Яна все время срывалась на что-нибудь сугубо крестьянское. То переложит вилку в правую руку для удобства, то обрызгается, то начнет кусать большими кусками. Но она боролась и с этим. И рано или поздно должна была победить. Победила же она английский, который ей давался с неимоверным трудом. Значит, и манеры когда-нибудь выбросят белый флаг.