Оля не любила вспоминать школьные годы. Потому что они не оставили ей ни одного хорошего воспоминания. Но иногда они ей снились. Сегодня Оле приснилось, что она снова сидит за партой, в окружении одноклассников. И почему-то без трусов. Этого еще никто не замечает, но вот-вот она встанет, и тогда все увидят, что снизу она совсем голая. Оля нервничает и надеется, что вставать не придется. Но ее вызывают к доске, и она идет, прикрываясь, смущенная, а одноклассники, кажется, и внимания особого не обращают. Или это она, полностью поглощенная своим смущением, не обращает внимания на других. Во всяком случае, реакция одноклассников ей не приснилась.
Оля не стала заглядывать в сонник, как раньше. Она уже давно заметила, что сны не сбываются. Сонник постоянно врал, и, когда предсказывал что-то хорошее, и, слава богу, когда предсказывал что-то плохое. Но за кружкой горячего утреннего чая она невольно унеслась в мыслях на много-много лет назад, словно пытаясь опять разобраться, почему она выросла именно такой.
Оля, казалось, уже родилась несчастным ребенком. Она была единственной дочерью и причиной бракосочетания своих родителей. Возможно, ее любили в младенчестве, но она, сколько не пыталась, не могла вспомнить, как ее берут на руки и качают, как играют с ней погремушками и смеются над ее забавными ужимками, как мама кормит ее грудью. Ах, как дорого отдала бы она за эти воспоминания! Но сейчас Оля тщетно пыталась вытащить из недр своей памяти картинки хотя бы с мамиными объятьями или поцелуями. Целовать у них в семье было не принято. Оля даже не помнила, целовала ли она маму в детстве. Наверное, нет, иначе эта привычка вошла бы с ней и в более сознательный возраст. У нее было единственное краткое воспоминание о маминой нежности, которое она бережно хранила. Тогда они с мамой лежали на диване, Оля обняла ее, а мама перебирала ей волосы, разговаривая с папой. Вот только Оля не могла вспомнить, сколько ей тогда было лет, кажется, восемь или десять, да это и не важно. Важно другое, в последнее время она стала все чаще задумываться, не было ли это просто механическим бессознательным жестом. И немножко боялась ответа.
С последним глотком чая Оля проглотила и комок, привычно вставший в горле от воспоминаний о доме. Она автоматически выполняла утренние ритуалы, не мешавшие ей думать. Но сейчас она думала уже о предстоящем дне, который обещал быть таким же безрадостным, как и большинство дней ее жизни. Да, ничего не должно было раскрасить новый день яркими красками, даже несмотря на то, что сама Оля с утра до вечера только этим и занималась – создавала яркие и красочные иллюстрации к детским книжкам. Вот уже два года Оля работала при книжном издательстве в качестве художника-оформителя. Нельзя сказать, что она была очень недовольна этим фактом. В подмосковном городке, где Оля провела свое скучное детство и унылые школьные годы и куда лишь изредка приезжала теперь, чтобы навестить родителей, Оля с гордостью сообщала знакомым, что она – художник, и именно этим зарабатывает себе на жизнь. В свою очередь, знакомые следовали распространенному стереотипу, что творческие люди непременно все являются знаменитостями, а поскольку художник – человек творческий, записали в знаменитости и Олю. Оле подобное отношение льстило, и она, как могла, поддерживала это невинное заблуждение в бывших односельчанах. Но на самом деле о знаменитости она только и могла, что фантазировать по-прежнему. Как в детстве, когда мечтала о собственной выставке и о том, что однажды в ней признают талантливого живописца. Но если в детстве создавать шедевры мешало отсутствие опыта, то теперь этому, как ни парадоксально, мешала работа художником.
И все-таки, этот день следовало бы отметить красным, или, наверное, лучше черным, в календаре Олиной жизни, если бы она знала наверняка, к чему приведет одно небольшое событие, случившееся именно в этот день. Хотя, если уж говорить совсем придирчиво честно, во всем случившемся виновато не событие (это был просто телефонный звонок), и даже не Олино решение, принятое после телефонного звонка (это было всего лишь «да»), а целая цепочка событий, происходивших ранее в Олиной жизни, и параллельно ей, и еще многих событий, происходивших потом. А если мы станем еще честнее и сорвем обличье со всех этих событий, то тогда уже виновниками случившегося окажутся чувства, эмоции, привычки, характеры и темпераменты тех, кто их творил, поскольку событие всегда происходит по причине всех этих характеристик человеческой сущности, а произойдя, обязательно вызывает в данных характеристиках определенные и далеко не всегда предсказуемые, перемены, которые, в свою очередь, становятся причинами новых событий.