Брат инквизитор встретил императора со всей почтительностью, однако без перебора — не лебезил, не славословил и лишний раз не кланялся, просто пригласил отобедать в монастырской трапезной, а уж затем перейти к делу. Монашеский обед оказался весьма простым, но сытным и вкусным: жареная рыба, несколько видов ухи да заправленная шафраном и конопляным маслом каша. Поели быстро и спустились в подвал, где был оборудован кабинет для допросов, выглядевший, надо сказать, вполне солидно и устрашающе: гулкий сводчатый потолок с маленьким, забранным частой решеткой оконцем, чадящие факелы, развешанные на стенах орудия пыток — всякие там клещи, кнуты. Да, имелась и дыба, как же без этого? В дальнем углу виднелась небольшая жаровня, нынче — ввиду стоявшей на улице жары — без углей. Длинный, обитый темно-зеленым бархатом стол — для следователей — располагался сразу напротив входа, рядом, в углу, примостился столик, за которым, поигрывая гусиным пером, уже ждал секретарь — монах с добрым круглым лицом и смешной бородавкой на самом кончике носа. Еще двое помощников — дюжие парни-послушники с подозрительно закатанными до локтей рукавами — ошивались возле дыбы и пыточных инструментов.
Когда вошло высокое начальство, помощники разом поклонились и вытянулись в струнку, всем своим видом выказывая готовность к немедленным следственным действиям.
— Прошу вас, эксцеленц. — Брат Диего почтительно предложил князю и его спутникам место за главным столом и сам уселся рядом, с некой нервозностью потирая ладони. Этого своего нетерпеливого жеста, впрочем, доминиканец тут же устыдился и, положив руки на стол, приказал привести свидетелей. — Они явились ли, брат Эгон?
— Да-да, — поспешно закивал секретарь. — Все явились. Попробовали бы не прийти!
Инквизитор махнул помощникам:
— Давайте их по одному сюда. Да! Где протоколы допросов? Их же в деревне алькальд опрашивал… Неужели протокол не вели?
— Вели, брат мой. — Вскочив с места, брат Эгон — монах с бородавкой и добрым лицом — почтительно положил на стол исписанные аккуратным почерком бумаги.
Между тем помощники привели первого видока — расплывшуюся, словно пивная бочка, женщину с землистым лицом и нехорошим взглядом.
— Эужения, супруга лодочника Жузепа Крадомы, — громко пояснил секретарь.
— Храни вас Святая Дева, господа мои. — Опасливо косясь на доминиканца, женщина принялась кланяться с таким упорством, будто долбила киркой каменную гору, так что помощникам инквизитора стоило немалых трудов усадить сию осанистую госпожу… Нет! Никакую не госпожу — обычную крестьянку, хотя и, судя по монисту и шелковой красной жилетке, отнюдь не бедную.
— Значит, ты — Эужения?
— Эужения, мой господин, так…
— Зови меня брат Диего или просто святой брат, — слегка поморщился доминиканец и продолжил, пододвинув к себе протокол и попросив секретаря зажечь свечи, что тот и исполнил со всей почтительностью и проворством. — Эужения, — инквизитор откашлялся. — Позволь, я спрошу тебя кое-что и кое-что уточню, поскольку мне не совсем понятно, что ты говорила алькальду.
Оглянувшись на стоявшего позади толмача, монах сделал паузу, вполне достаточную для перевода с каталонского на немецкий. Он и потом не забывал делать паузы, и князь проникся к инквизитору большим уважением… не только из-за этих пауз, но и вообще.
— Итак, расскажи еще раз, как все было… Тот случай, когда ведьма, как ты говоришь, избила тебя.
— Да так все и было, святой брат. — Женщина нервно поскребла рукой щеку. — Как я и рассказывала уже нашему старосте, господину Скварону. Ой, он такой хороший человек, такой хороший, вот, помнится, третьего дня…
— Не отвлекайся, женщина! Говори по существу дела. Вот ты застала ведьму за колдовством, она это заметила, и что дальше?
— Эта сучка… ой…
— Говори, говори, Эужения, только постарайся без ругательств, ты ж в святой обители все-таки!
— Ой, святой брат… извините. Просто попутал бес! Ой, прости меня, Святая Дева! Так вот она, эта ведьма, налетела на меня и начала бить, а потом…
— Постой! — перебил инквизитор. — Объясни, что значит «налетела»? Прямо по воздуху?
— Да нет, святой брат… просто выбежала и набросилась с кулаками, отдубасила… ой!
Брат Диего сдержал усмешку:
— Говори конкретно, женщина. Как именно, чем, куда и сколько раз ведьма тебя ударила? Кто еще все это видел?
— Да моя подруга и видела, святой брат, вы ее знаете — племянница нашего мельника, Бенедетта. Ой, это такая славная женщина, такая славная, вот, помнится, в прошлом году…