Работу над книгой я начал в 2013 году. За это время замысел ее и форма сильно изменились, — надеюсь, к лучшему.
Хочу выразить глубокую благодарность тем, кто помог мне пройти весь этот путь до конца. Вот их имена:
Михаил Вайскопф (Иерусалим)
Леонид Кацис (Москва)
Оксана Киянская (Москва)
Петр Криксунов (Иерусалим)
Леонид Ликальтер (Москва)
Ирина Озерная (Иерусалим)
Елена Погорельская (Москва)
Алексей Сочнев (Сергиев Посад)
Елена Толстая (Иерусалим)
Давид Фельдман (Москва)
Сергей Шаргородский (Киев)
Татьяна Щурова (Одесса)
Михаил Эдельштейн (Москва)
Вадим Эрлихман (Москва)
Алена Яворская (Одесса)
Но более всего я благодарен Ольге Полевой, чей неутомимый интерес к моему труду заставлял меня стремиться к совершенству.
Всем им книга обязана своими достоинствами. А за недостатки ответит автор.
Зеев Бар-Селла Иерусалим 10 июля 2017 г.
14 день месяца Таммуз 5777 года от Сотворения Мира
Глава I Портрет Дориана Дрея
Бывает, что нечто, однажды вызвав жгучий интерес, интригует нас долгие и многие годы. Таким предметом была для меня книга, написанная дедом Исаака Бабеля, Лейви-Ицхоком. Заглавие ее «Человек без головы»... И первый вопрос: что оно означает? Кто потерял голову — автор, персонаж? И почему? Ни ответа, ни объяснения... Единственная параллель - майн-ридовский «Всадник без головы»{5}... Не предвестие ли это будущей «Конармии»? Или намек на дедово безумие?... А может, это перекличка с каким-то неведомым мне сочинением еврейских мудрецов? Жизнь в Израиле разрушила и эту надежду.
Потом выяснилось, что, подробно описывая жизнь и похождения Лейви-Ицхока, Бабель, на самом деле, деда своего никогда не видел{6}. Тайна стала еще непроницаемей.
И вот — наступила разгадка...
Но вначале вспомним, что писал об этой книге сам Бабель:
«Сочинительство было наследственное занятие в нашем роду. Лейви-Ицхок, тронувшийся к старости, всю жизнь писал повесть под названием “Человек без головы”. Я пошел в него» («Пробуждение»){7}.
Ну что ж, от одной догадки приходится отказаться: Лейви-Ицхок спятил лишь к старости, а повесть свою начал писать, будучи в здравом уме.
«Дед Лейви-Ицхок, раввин, выгнанный из своего местечка за то, что он подделал на векселях подпись графа Браницкого, был на взгляд наших соседей и окрестных мальчишек сумасшедший. <...> мы прочитали с Боргманом несколько страниц из рукописи деда. Он писал по-еврейски, на желтых квадратных листах, громадных, как географические карты. Рукопись называлась “Человек без головы”. В ней описывались все соседи Лейви-Ицхока за семьдесят лет его жизни - с начала в Сквире и Белой Церкви, потом в Одессе. Гробовщики, канторы, еврейские пьяницы, поварихи на брисах и проходимцы, производившие ритуальную операцию, - вот герои Лейви-Ицхока. Все это были вздорные люди, косноязычные, с шишковатыми носами, прыщами на макушке и косыми задами» («В подвале»){8}.
А теперь — разгадка. Недавно Леонид Кацис ввел в научный оборот забытую статью Зеева Жаботинского{9}. Напечатана она была в 1908 году в петербургской газете «Русь» и продолжала начатую в марте 1904 года нескончаемую серию «Наброски без заглавия». Данный набросок был посвящен Семену Юшкевичу:
«Среди беллетристов евреев, пишущих и писавших на русском языке о евреях, г. Юшкевич является новатором. До него беллетристика о евреях носила какой-то этнографический характер. На первый план выдвигались бытовые особенности еврейской среды, цитировались или приводились по-русски типичные жаргонные словечки, подчеркивались своеобразные традиции и обычаи. Иногда это отдавало неприятным и унизительным привкусом апологии: автор хотел “между строк” “рассеять предубеждения”, показать, что, мол, эти бедные еврейчики “тоже люди”, и так далее. Но даже остальные произведения, свободные от этого слащавого запаха, были выдержаны в тоне
повествований Отелло о безголовых людях и других заморских чудесах. Минутами это напоминало доклад в географическом обществе: посмотрите, люди добрые, какие курьезные люди там живут и какие у них любопытные наряды»{10}.
Сопоставим:
«Рукопись называлась “Человек без головы”»
~ «выдержаны в тоне повествований Отелло о безголовых людях и других заморских чудесах»;
«Он писал по-еврейски, на желтых квадратных листах, громадных, как географические карты»