– Ух ты, – сказала Анна. – Твои зрачки. Они совсем как точки. И ты весь влажный и холодный. Как ты себя чувствуешь, не скажешь? Потому что, судя по всему, мы наблюдаем угнетенное дыхание (это медики так называют затрудненное дыхание), вялость, слабый пульс. А еще они иногда говорят об «изменениях в психическом состоянии», но я не очень представляю, что это значит. И потом, как я от тебя добьюсь, чтобы ты мне описал свое психическое состояние?
Психическое состояние Джейка сводилось к одному желанию – чтобы все это прекратилось. Но в то же время он чувствовал, что закричал бы, если бы только знал, как это сделать.
– Ненавижу обрывать историю на полуслове, – сказала Анна, – но, если задержусь, буду нервничать, что опоздаю на самолет, так что я отчаливаю. Я только хочу успокоить тебя насчет пары вещей прежде, чем уйду. Во-первых, я оставила уйму еды для кота, и воду тоже, так что о нем не волнуйся. Во-вторых, не хочу, чтобы ты переживал, как я управлюсь с твоим наследием. Мы ведь уже оформили юридически наши отношения, и твоя новая книга готова, так что не должно возникнуть никаких проблем. Я даже не удивлюсь, если «Сорока» снова взлетит на верхнюю строчку списка «Таймс» после такого, и, знаешь, если предложение из Франции и говорит о чем-то, так это о том, что и новую твою книгу ожидает теплый прием. Так что можешь порадоваться. Бывает, что следующая книга после хита разочаровывает, правда ведь? Но, в любом случае, можешь не волноваться, потому что как твоя вдова и распорядитель литературного наследия я сделаю все, что в моих силах, чтобы распорядиться твоим наследием как можно разумней, ведь это мой долг и – думаю, ты со мной согласишься, – мое право. И, наконец, я взяла на себя смелость написать что-то вроде предсмертной записки у тебя в телефоне, пока мы тут болтали, и я даю ясно понять, что не нужно искать виноватых и что ты пребываешь в ужасном отчаянии, поскольку, в общем, опуская частности, тебя кто-то травит по интернету и ты понятия не имеешь, кто это, но тебя обвиняют в плагиате, а это полный крах для любого писателя.
Она поднесла к нему телефон, его телефон, но он с трудом различал слова на экране. Это был последний текст в его жизни, а он его даже не написал, даже не составил и не заверил. Это было едва ли не самое худшее.
– Я бы тебе прочитала, но не думаю, что ты сможешь сейчас делать правку, к тому же, мне правда пора. Я оставлю телефон на кухонной стойке, чтобы тебя не беспокоили звонки и сообщения, пока ты здесь валяешься. И, пожалуй…
Она замолчала и оглядела потемневшую комнату.
– Ну да. Пожалуй, это все. Прощай, Джейк.
Она словно подождала его ответа, но потом пожала плечами.
– Было очень интересно. Я столько всего узнала о писателях. Странные вы звери, а? Со своими мелочными войнами и пятьюдесятью оттенками нарциссизма. Вы себя ведете так, словно слова ничьи. Словно истории не связаны с реальными людьми. А ведь кому-то от этого больно, Джейк, – она вздохнула. – Но, думаю, мне хватит времени пережить это.
Она встала.
– И, чтобы ты знал, я напишу тебе из аэропорта, сказать, как я тебя люблю. И потом утром, сказать, что благополучно приземлилась. Я пришлю тебе фотографии со склада, пока не выгружу всю мебель завтра, и может, пару фоток со встречи с друзьями завтра вечером в одном из наших местечек на набережной. А потом я стану писать тебе с просьбой перезвонить мне, потому что ты не отвечаешь на мои сообщения и я волнуюсь, и так будет продолжаться день-другой. А потом, боюсь, мне придется позвонить твоим родителям, но давай не будем сейчас думать об этом. Просто спи спокойно. Прощай, любимый.
И она наклонилась над кроватью, но не поцеловала его. Она поцеловала кота, Уидби, названного в честь острова, на котором она провела пару отличных выходных с Рэнди, ее бывшим боссом, когда стажировалась у него. Затем она вышла, и вскоре Джейк услышал, как хлопнула входная дверь.
Кот оставался на месте еще пару минут, а затем забрался Джейку на грудь и лежал так, поднимаясь на вдохе, опускаясь на выдохе, глядя Джейку в глаза, пока в них теплилось что-то живое. А после соскочил с кровати и убежал под диван с килимовым покрывалом, где просидел несколько дней, пока в квартиру не вошла соседка, которой понравилось пралине из Нью-Орлеана, и спасла его.
Эпилог
Джейкоб Финч-Боннер, автор международного бестселлера «Сорока», не мог присутствовать на встрече с читателями в зале Фонда С. Марка Тэйпера по поводу издания его посмертного романа, «Промах», но его представляла вдова, Анна Уильямс-Боннер, некогда жительница Сиэтла. Вдова, ослепительная женщина с длинной серебристой косой, сидела в одном из двух кресел на сцене, рядом с большим муляжом книжной обложки. В другом кресле сидела местная публичная персона, Кэнди.