– Ну, это ничего. То есть мы ведь можем достать его?
– Абсолютно.
Час спустя, осушив еще несколько кайпириний и напрочь забыв об одинокой дороге Джейка, они вышли на улицу, недвусмысленно помолвленными и однозначно нетрезвыми.
Глава девятнадцатая
Куда ему осталось пойти
Анна не рассчитывала на что-то выдающееся, и они с Джейком не видели смысла тянуть. Они пошли в ювелирный, Анна выбрала кольцо под названием «наследие» (это означало б/у, но оно прекрасно смотрелось у нее на пальце), и не прошло и недели, как они уже сидели рядом с другими парами на жесткой скамье в магистрате, ожидая регистрации брака. После того, как служащая в очках по имени Рэйна объявила их мужем и женой, они прошли несколько кварталов до Чайнатауна, где у них была намечена свадебная вечеринка. (Со стороны Джейка: родители и пара родственниц, и два-три знакомых по Уэслиану и магистратуре. Со стороны Анны: коллега по студии подкаста и пара знакомых женщин по йоге.) Они заняли два круглых столика в задней части ресторана на Мотт-стрит, с «ленивой Сьюзан»[56] в центре каждого. Джейк с Анной принесли шампанское.
На следующей неделе Матильда позвала их отметить начало супружеской жизни в новое кафе «Юнион-сквер», и Джейк, слегка припозднившийся, увидел, как его агент и свежеиспеченная жена о чем-то шушукаются, склонив головы над бокалами с розовыми маргаритами, с таким видом, словно знакомы сто лет.
– Боже мой, – услышал он, присаживаясь рядом с Анной на диванчик.
Он не был уверен, кто именно это сказал.
– Что?
– Джейк! – сказала Матильда с явным упреком, – ты не говорил мне, что твоя жена работает на Рэнди Джонсона.
– Э-э… нет, – признал он. – А что?
– Рэнди Джонсон! Аккомпанемент моего отрочества. Ты же знаешь, я выросла в Бель-вью!
Он это знал? Вообще-то, нет.
– Я один раз с ним встречалась, – продолжала Матильда. – Попала на его шоу с подругой, потому что мы организовали благотворительный забег ради какого-то благого дела. Вообще-то, если разобраться, благим делом было пролезть в одну из школ Лиги плюща, но не стоит об этом. На радиостанцию нас привез мой папа. Не думаю, что это была та, где он теперь.
– Вероятно, Кей-эй-зед-кей, – сказала Анна.
– Ну, да, может. Короче, он клеился к нам обеим, по очереди. Прямо в эфире! Нам было шестнадцать!
– Тот еще кобель, – заметила Анна.
– И мой папа там был, в студии!
Она всплеснула руками с прекрасным маникюром, и ее золотистые волосы, шикарно уложенные, плавно качнулись. Вся она, от ногтей до кончиков волос, являла собой деловую, самодостаточную и обеспеченную леди с Манхэттена. Рядом с ней Анна со своей серебристой косой, ненакрашенными ногтями и в обычном свитере, прямо с работы, казалась заметно моложе и несравненно менее изысканной.
– Сегодня он бы, наверно, уже не решился, – сказала Анна. – Дождался бы, пока папа уйдет в туалет.
– Ума не приложу, как такого типа до сих пор не засудили за домогательства?
– Ну, думаю, это еще впереди. Хотя кое-что уже было. Еще при мне была какая-то история с одной практиканткой. Но она забрала заявление и как бы спустила все на тормозах. У него же статус. Извини, Джейк. Будь снисходителен к нашей болтовне.
– Я только познакомилась с твоей женой, – сказала Матильда, – и мне хочется болтать с ней до бесконечности.
– Я очень рада, – сказала Анна. – А мне всегда говорили, вы такой прагматик.
– О, еще какой! – сказала Матильда, а Джейк между тем попросил официанта повторить заказ. – Но только на работе. Это мой секрет. Меня бы окрестили Росомахой, не будь эта кличка уже занята. Не то чтобы я любила лезть на рожон просто так, но клиентов моих в обиду не дам. Клиентов моих я люблю. А в данном случае, рада признать, я люблю и их жен, – она подняла бокал за счастливую пару. – Я просто в восторге, Анна. Не знаю, откуда ты взялась, но рада, что ты здесь.
Женщины чокнулись бокалами. Джейк за компанию отпил воды.
– Она из Айдахо, – вставил он. – Из маленького городка…
– Ну да, скукотища, – сказала Анна, сжав Джейку ногу под столом. – Хотела бы я вырасти в Сиэтле, как вы. Как только я попала туда, в колледж, я такая сразу… Да. Вся эта техника и энергетика.
– И еда.
– И кофе.
– Не говоря о музыке, для меломанов, – сказала Матильда. – К которым я не относилась. Никогда не умела носить фланелевые рубашки. Но шумиха была нешуточная.
– И вода. И паромы. И закаты над гаванью.
Женщины переглянулись, очевидно, признав друг в друге родственные души.
– Расскажи о себе, Анна, – сказала Матильда.